Много вопросов в пустоту: - шо это за фортнайт и шо за порошок и почему твоя мамаша назвала меня "сынок" - пошто Варрик покрасился? - он что, реально собирался убить Соласа из арбалета? - зачем столько блестяшек и свистоперделок? - почему тевинтерская брюнеточка так прекрасна?.. - ...а потенциальные ЛИ-мужики - нет. Опять мне некого любить не реинкарнацию Гейла же. Буду играть м!Руком, че.
Да кому я вру, все равно ж играть полезу. Как тут не полезть, 10 лет ждали!
Короче, я допилила четвертый разворот, продравшись сквозь сопли и муть в голове. Для защиты выпускного проекта этого хватит, так что сбавляю темп) Буду пилить дальше в своем режиме и для удовольствия. Будем считать, что это - первая глава, как раз по драбблику) А дальше надо еще и текст дописывать, по которому рисовать потом...
Попозже обложку покажу. Она уже готова, но это чтоб вы не отключались)
Отрисовала первую страницу комикса. Долбалась долго, даже чересчур, но у меня так всегда бывает, когда пытаешься выработать процесс по новой задаче. Надеюсь, дальше быстрее пойдет... И мне решительно не хватает доступного количества слоев в прокриэйте... Видимо, красить придется в фотошопе. Продолжение следует.
Не знаю, кто меня еще тут помнит, но я-таки жива, и уже почти год кряду, не поднимая головы, фигачу на курсе по коммерческой иллюстрации. Выходим вот на дипломную работу уже, и я решила нафигачить комикс по мотивам моего фичка "Ночная смена", в котором Геральт собирается взять заказ на чудовище в метро. Раскадровка пока очень и очень сырая, а вот приблизительные концепты персонажей уже можно показать. В частности, вот мой Геральт и его меч, который он таскает в кофре, похожем на чехол для музыкального инструмента, чтобы не палиться.
Допрошла я, наконец, историю Артура и переползла в эпилог. Как же надолго затянулось первое прохождение, допускаю, что из-за этого высохла большая часть крови души, и на финал я вывалилась скорее опустошенная, чем в какой-то ажитации и драме. Хотя там драма, и вся глава про Бивер-Холлоу - одна большая драматичная драма. И дело не только в Артуре и его спойлерспойлерспойлер, это спойлерспойлерспойлер так долго тянется, тебя по сути всю шестую главу готовят к трагичной развязке, что когда она в конце случается, думаешь эээ ну ок. Печальный олень в солнечном пятне. Зато меня порвало в клочья признание Сэди, что-де не будь в ее памяти Джейка, у них с Артуром все бы было. ОБОЖЕДА, ну пожалуйста, ну как же... Подпитка артуросэди шипперов в полный рост. Короче, финал не прочувствовала. Зато эпилог. Я ведь не хотела за Джона играть, думая, что он скучный, тупой и бесит, но нет. Почему-то он как раз торкнул. Верится пока в его искреннее желание начать жить нормально, очень жаль его, когда он говорит, что ни хрена у него не получается, а когда он обещает вернуть семью - растекаешься лужицей. Скучный в основной игре перс вдруг оказался котиком. И жопа у него красивая XD
UPD2: посоны, я дыбр завела, приходите, кто там уже есть, а то мне пусто и страшна. https://dybr.ru/blog/imirel
UPD: Апну, пожалуй. Удаляться не буду, пока совсем не припрет, в этой днявке слишком много дорогого и воспоминательного (Ведьмодамы, помните Мишку?). Но жизнь все равно течет в других измерениях. Нескромно напоминаю про игроканальчик на Ютубе, кто еще не. Там уже многа всего, у меня теперь хороший звук и даже стримы с мордой лица. Хорайзон Зиро Дон вот прохожу, ПРИЪОДИТЕ!
Не то, чтобы мне было что тут прятать, но дайри как-то окончательно стучится в донышко.
Я сейчас есть еще здесь:
Твитор, там пока арты, в основном. Я никак технологию писева там не вкурю))) Но если будет стимул, поковыряюсь.
Игровой ютуб-канал Вот сюда сейчас улетает бОльшая часть моей активности. Я там и стримлю, и летсплеи пишу, приходите. К нему прилагается соо во Вконтактике "Мамашкины игрушки".
UPD: Пришла внезапная идея сделать вот на это редрав. Странно. Помню, когда только начинала учиться рисовать, еще сама, все методом тыка, так хотелось кучу сюжетов вылить на холст, а сейчас... В принципе, могу изобразить все, что захочу. Но влом. Хочу искры какой-то, что ли... Или пинка.
Я шашек в руки давно не брала, очень давно... Но идейка ковыряла мозг, просясь наружу. Пришлось, обретя, наконец, лишние пару часов во время праздников, выпустить ее.
Кель ап Морган, ярл (каким его увидели в Тени Мэрик и Дункан) и Серый Страж.
Страшно признаться, но я до недавнего времени ни разу с начала до конца не проходила второго "Ведьмака". Притом писала кучу всего по относящимся к упомянутым в этой игре событиям темам, и даже вся та дикая всрака, которую мы самозабвенно строчили когда-то с Тай Вэрден, мной писалась, ни разу не сыграв в игру вот он талант сука.
И вот недавно я пробежала игру по пути Иорвета (летсплей на ютубчике лежит), сейчас размеренно и с дичайшим удовольствием прохожу путь Роше. Пойду, ясное дело, по тропе сурового патриота Темерии — спасать Анаис, всетакое. И внезапно поняла, что меня наебали. Весь тот горячий лавхейт Роше и Иорвета, на котором, не побоюсь этого слова, зиждется В2-фандом — это чо, пара встреч во Флотзаме? Иорвету во второй и третьей главе на Роше абсолютно насрать (там сиськи Саскии горизонт затмили, да и Геральт с Иорветом, считай, 90% второй главы вообще не контактирует), Роше в середине второй главы на Иорвета тоже уже как-то пофиг (некогда, Хенсельт чото замышляет, надо бдить). Хде теншн, скажите мне? #неверю, короч. Ну да и ладно. И вообще канонный пейринг Иорвет/Саския мне неистово зашел.
А еще я упала в жесточайший Роше-хелл. Внезапно даже задумалась о том, какой бы стала "Трава над Понтаром", возьмись я ее писать вот только сейчас. Ы.
Кровьдуши“Ты не убийца, Роше” — скажет нелюдь, А что-то добавят люди. Я не убийца? Убийца. Давно. Не смеши. И от меня не убудет. Резать свинью ли, монарха — Неважно. Но свиньи не лечат ярость. Жаль, кровь королевская — тоже. Пускай. Все равно ничего не осталось. Семнадцать камней на груди, Душ, могил — часть их Бьянка возьмет с собой. Она — та, к которой я, не боясь, повернусь спиной. Закрою собой напоследок сопливую королеву, Куда прикажут, туда пойду — взад, вперед, вправо, даже влево. Если нужно, то за Темерию болт в спину врежу врагу ли, другу. ...Слышишь? Где-то вдали Нильфгаард перешел Яругу.
Спасибо A_Coronaria за то, что я накурилась этой травой. Читай теперь. Бу. Вычитывать не буду.
Название: Лисенок Пейринг/Персонажи: Ханако Арасака/Сандаю Ода Категория: гет, ангст Жанр: бессюжетная шипперская херня Рейтинг: R Размер: ~470 слов Описание: Ханако всегда мечтала о Такэмуре, но под руку попался только Ода.
читать дальшеОда лежит навзничь, свесив голову с края кровати. Ханако ласково проводит по его выбритому виску — ей нравится это ощущение, как слегка отросшие жесткие волосы пружинят под подушечками пальцев. Ода едва заметно вздрагивает. На большее сегодня он уже не способен. Ханако сидит у него на пояснице, чуть сильнее, чем нужно, сжимая бока ногами. Он одет по пояс, это закон. Она может раздеться полностью — это ее право, но она никогда так не поступает. Она чувствует жесткие петли на поясе его брюк через шелк белья и больше всего на свете мечтает, чтобы он оказался сверху. Чтобы разорвал трусики за несколько десятков тысяч йен, чтобы уверенно раздвинул ее бедра и оказался внутри, там, где разбухшее от возбуждения лоно так хочет ощутить сладкую наполненность. Ханако гладит Оду по голове, прикрыв глаза — в ее фантазиях он берет ее мощно, но не грубо, так, как, наверное, делал бы его учитель. Проклятый старый лис. Ханако наклоняется к уху Оды и закусывает зубами верхний его кончик. Ода стонет и снова дергается, но Ханако одним движением сжимает его ногами — лежи, сказала. Сегодня он снова ее разозлил. В нем слишком много от Такэмуры — манеры, выправка, иной раз в движениях Оды Ханако видит лисью грацию — только не ту, зрелую и выверенную, а какую-то нелепо вторичную. Эта вторичность раздражает ее сильнее всего.
Ода — не Такэмура, как бы он не старался стать таким же, как сенсэй.
Ода красив и прекрасно сложен, но его нельзя даже отчасти сравнить с молодым Такэмурой, которого она помнит стоящим рядом с отцом на семейном обеде в Киото, посвященном годовщине смерти матери: натянутым, как струна сямисэна, без предательского серебра в волосах, с голосом глубоким и звучным, без надтреснутости, появившейся с возрастом. Ханако тайно мечтала о нем со дня, когда отец взял молодого офицера к себе. Она тогда была сущей девчонкой, и жизнь с тех пор подбрасывала ей множество вариантов найти для себя что-то другое, но... Так и не сложилось.
Такэмура так и стоял одесную отца, а Ханако все так же хотела его, не желая смотреть по сторонам. Пока не появился Ода. Но Ода — другое.
Он хотел быть, как Такэмура, неосознанно подражал Такэмуре, наука старого лиса сквозила в его движениях и попытках столь же виртуозно управлять лицом, но... Ода не был Такэмурой. И за это Ода должен был заплатить.
Он уйдет под утро, так, чтобы никто не заметил, что он выходит из спальни Ханако, куда без особой причины формального доступа не имел. А когда начнется день, Ханако будет с толикой удовольствия наблюдать, как чуть скованно он движется, шагая впереди нее. Как он до сих пор чувствует жалящие удары ее плетки. Нет, там не осталось никаких пошлых красных полос.
Ханако Арасака умеет бить так, что следов не остается. О том, что остается на душе Оды тогда, когда она отсылает его прочь, Ханако предпочитала не задумываться.
Киберпанк просто бьет все рекорды в части бессюжетного писева моего авторства. Извините, но пока ничего вразумительного не выходит, а кровь души требует выплеска.
Название: Выхода нет Пейринг/Персонажи: Виктор Вектор|ж!Ви Категория: гет, ангст Жанр: бессюжетная шипперская херня Рейтинг: PG-13 Размер: ~1070 слов
Этот ритуал повторялся раз от раза, почти неизменный — если, конечно, у Вика не было в тот момент клиентов, или если Мисти вдруг не решалась увязаться следом. Ритуал, которому Ви придавала особое значение и, может быть, зря. Она замерла в дверях всего на несколько ударов сердца, Вик развернулся в кресле и приспустил очки на переносицу, подцепив дужку «когтем» экзоруки. Его глаза в свете синеватых ламп казались какими-то особенно беззащитными, зачастую — еще и очевидно воспаленными от долгой работы. Ви не раз наблюдала, как он приветствует других клиентов. Спасибо, если лицом повернется, не говоря уж о чем-то большем. А ради нее... Она действительно верила, что он делал так ради нее. Хотел разглядеть получше? Глупость, если очки служили не только для того, чтобы фильтровать нестерпимый свет операционной лампы. Ви не знала точно, что у него там со зрением и не собиралась спрашивать. Это врач собирает анамнез на пациента, не наоборот. Очередная из сотен границ, которые Ви не решалась перейти.
Потом она нарочито щелкнула ручкой решетки, и Вик, вернув очки на место, устало спросил:
— Ну что у тебя, ребенок? Пришла показаться?
Чего он в ней там не видел... Впрочем, иногда ей казалось, что за одну-единственную ночь она приблизилась к неминуемой — как представлялось в текущий момент — смерти как-то слишком быстро, и неслась просить Вика «проверить, как я там...». Он пожимал плечами, копался в диагностической программе гораздо дольше обычного, а потом отрицательно качал головой. Нет, ничего нового. Ничего слишком уж плохого, но и обнадежить тебя нечем. Так и сегодня. Все, как всегда.
— Ты что-нибудь решила?.. — спросил он, едва заметно поджав губы.
Ви нечего было ему рассказать. Она отрицательно кивнула и опустила глаза, чтобы не видеть, как Вик безмолвно стискивает кулак свободной руки. Если думать, что ему плевать, становилось немного легче. Это походило на странный танец, такой, в котором ни в коем случае нельзя прикоснуться к партнеру, и даже подойти на шаг ближе установленного правилами, тоже нельзя. Она придумывала себе какие-то знаки, вроде бы указывавшие на то, что Вик относится к ней по-особому, потом отвергала их, слушая в своей голове насмешливое бормотание Джонни, а потом решала, что раз уж ей все равно умирать, то никого к себе привязывать она не станет. Это казалось ей не просто разумным — даже немного благородным. Лучше пусть ему будет все равно. Все равно хороших новостей у нее нет.
...Она ничего не решила. Ни сегодня, ни вчера, ни неделю назад она так и не смогла сообщить ему ничего вразумительного. Какой-то обтекаемый бред, общие слова, в которые она сама не верила — достаточно было видеть, как усиленно она изучает облупившиеся носы ядовито-желтых ботинок. Вик каждый раз отворачивался, делая вид, что тянется за инструментом, но на самом деле для того, чтобы, стиснув до боли зубы, перебороть желание от души выругаться. Да, он понимал, что простого решения быть не может. Да, совершенно отчетливо осознавал, что ситуация нестандартная настолько, что даже он, врач с огромным стажем, не мог и представить, как из нее выкрутиться. У девчонки плавились мозги. Медленно, но верно, и он видел среди чуть снизившихся витальных индексов — на десятые доли, не более того, — ее горящие синапсы и отмирающие нейронные связи. Видел так, будто аксоны и дендриты, похожие на длинные волосы, чернели и свивались в какую-то мертвую сухую мешанину, которую он не раз наблюдал на головах обгоревших трупов, хотя, конечно же, это все существовало лишь в его воображении. Он видел смерть вблизи множество раз, но так и не смог до конца привыкнуть к тому, что в какой-то момент она берет свое. Тот, кто привыкает, становится уже не до конца человеком. А Вик все-таки старался оставаться таковым. Даже его глубинная неприязнь к имплантам росла ногами где-то в области этого убеждения. И рипером он стал слишком уж человечным. Слишком часто шел навстречу тем, кому не надо бы, слишком неразумно позволял чужой боли проникнуть в себя. А уж в том, что касалось этой девчонки, Вик переступал все возможные границы разумного. И что в ней было такого?
Вот она, сидит в его кресле и лупает глазами, обведенными потекшей краской. Потерянная душа, пытающаяся выжить в Найт-Сити, недостаточно нахальная и чересчур наивная для того, чтобы в этом городе преуспеть. Добрая. Даже излишне. Банально и печально человечная. Прямо, как он сам. Разве что он, умудренный опытом, научился свою изнанку поглубже прятать. А вот она — пока нет.
Ему хотелось присесть рядом с ней, обнять за острые костлявые плечи, вдохнуть ее запах — смесь из дешевого стирального порошка, бензина, волос, мытых пару дней назад, фруктовой жвачки. Сказать что-нибудь. Он не знал, что. В таких случаях обычно обещают, что все непременно будет хорошо, что они вместе — ха! — найдут выход, что он всегда рядом, что надежда не умирает, но... Это все было бы брехней собачьей. Потому что выхода так и нет, нет никакого «вместе», нет никакого «рядом». Она все так же будет приходить раз в неделю — сколько там таких недель ей осталось? — он все так же будет брать с нее деньги, делая вид, что жутко профессионален. А потом она — почему-то ему казалось именно так — будет выть ночью в подушку от одиночества и страха, а он — пить виски, сидя у себя на балконе, и курить, пока не закончится последняя в доме пачка. Он видел терминальных больных, знал, о чем они думают одинокими ночами, наблюдал, как они отрезают связи с близкими, как закрываются в своей боли, думая, что никто не может их понять. Он искал следы такого разрушения в ней, когда она приходила к нему на очередное никому не нужное обследование, и с ужасом понимал, что потихоньку начинает их находить.
— Знаешь, — неожиданно для самого себя решил сказать он, — если тебе вдруг захочется поговорить... ну о твоем состоянии. Хотел сказать, что можешь со мной поделиться. Может, что подскажу.
— Спасибо, Вик, — Ви пружинисто спрыгнула с кресла и хрустнула лопатками, с силой сводя их сзади. — Не стоит, не хочу тебя этим парить. Я придумаю способ вылезти из этого дерьма, обещаю. В конце концов, я ведь обещала Джеку, что стану легендой Найт-сити, — она криво улыбнулась и пожевала губу. — Надо выполнять.
— Вопрос в том, чего ты сама хочешь, ребенок, — вздохнул Вик, отворачиваясь к столу. — Стать легендой или жить по-человечески. К разным целям ведут разные пути.
Никто ему не ответил. Вик обернулся и договорил в закрытую с обратной стороны дверь:
— Я вот хотел бы, ребенок, чтобы ты просто жила. Мне и этого, знаешь ли, хватит.