Cижу тихо, в глаза не бросаюсь, рубаю картоху
Название: Голодные игры
Фандом: Mass Effect
Размер: миди
Персонажи: Гаррус Вакариан
Жанр: джен, драма
Описание: Инициатива наказуема. Ответственность, единожды взваленную на плечи, нельзя сбросить на пол-пути. Но что же поделать, если кроме тебя - некому?
Когда власть имущие играют в игры, от которых страдают обычные люди, только Архангел способен помочь. И во всем разобраться.
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/5799085
Часть 8Если бы Гарруса спросили, что он чувствовал к Шепард тогда, еще в 2183, он с полной уверенностью назвал бы огромное уважение. Не любовь, нет. Тогда о любви он даже и не думал. Ему было не до личной жизни, а если на эту самую личную жизнь выдавалась минутка, все заканчивалось ни к чему не обязывающими интрижками в ближайшем баре, которые даже не всегда оканчивались ни к чему не обязывающим сексом в его маленькой квартирке. А что до любовных отношений... Любовные отношения в человеческом понимании сильно отличаются от того, что считают таковыми турианцы. Увы, в турианском обществе осталось не так много места для искренних чувств. Браки зачастую заключаются по расчету, для того, чтобы вскарабкаться чуть выше по ступенькам Иерархии или удержать уже занятую позицию. Любовь может прийти позже, если повезет. В этом смысле союз с Шепард, окажись он раньше времени преданным огласке, турианским обществом был бы однозначно воспринят как непозволительная глупость — даже сейчас, несмотря на титул спасительницы Галактики, вряд ли что-либо изменится. Кто она такая? Дитя едва вышедшей в космос расы, которую многие турианцы по сей день считают недоразвитой. Девчонка без роду и племени, выросшая на корабле, воспитанная командой, которая служила под началом ее матери. Гаррус слышал что-то о той, другой капитане Шепард. Но познакомиться так и не успел. И уже не сможет. Дредноут «Оризаба» погиб в последней схватке за Землю, и именно он, Гаррус, когда-нибудь будет вынужден сообщить об этом Шепард. Он не хотел думать об этом — мог представить, как Шепард будет больно. Слишком хорошо помнил подобный момент из собственной жизни. И он, и Шепард, безусловно, знали, что их матери когда-нибудь покинут эту жизнь. Его мать тяжело болела, мать Шепард была солдатом. Но менее больно от этого не становится. И все же, какими сухими не казались бы турианцы остальным расам, им не были чужды теплые отношения. Посмотреть, например, на семью его соседа Кантуса. Вероятно, им обоим так повезло с происхождением, что желанию вступить в брак никто не воспротивился. В их волнении друг за друга читались и любовь, и забота, и та неподдельная искренность, которая не родится за несколько лет вынужденного династического союза. Редкая удача.
И голос жены Оррика в его слуховом импланте сейчас звучал так же неподдельно напуганно.
— Гаррус... Прости, что звоню тебе. Ты все еще в больнице, я знаю, прости еще раз. Это Миера. Миера Кантус, жена Оррика.
— Здравствуй, Миера, — ответил Гаррус, пытаясь проснуться. Плечо нестерпимо болело, но спать хотелось еще сильнее. — Ничего, говори. Что-то случилось?
— Да, — всхлипнула Миера. — Оррик... Он пропал, Гаррус.
— Пропал? — Гаррус усилием воли присел на постели. Сон как ветром сдуло. — Погоди, когда?
— Сегодня ночью, — ответила Миера. — Отправился на дежурство, но в штабе так и не появился. Его сослуживцы пытались ему дозвониться, но коммуникатор был уже отключен. Гаррус, мне страшно! Сначала кто-то хотел убить тебя, потом, после того, как Оррик нашел вас, куда-то пропал он сам! Во что ты ввязался? Это точно из-за тех шприцев, да? Оррик увидел что-то лишнее?
— Я... не знаю, Миера, — успокоительно произнес Гаррус, стараясь говорить как можно размереннее. — Надо разбираться без суеты. Расскажи мне все, что случилось тем вечером.
— Оррик отправился поблагодарить тебя за помощь, ну, за все, что ты для нас делаешь, — сбивчиво начала Миера. — Нашел где-то в запасах бутылку виски, которую давным-давно купил еще на Цитадели. Хранил для особого случая... Потом, через некоторое время, прибежал домой и начал звонить в службу безопасности здания, утверждая, что ваша дверь закрыта изнутри, но никто ему не открыл, а из квартиры слышится стон. Потом снова ушел вместе с явившимся по вызову саларианским техником. Что было дальше, ты наверняка знаешь...
— Значит, дверь была не вскрыта снаружи, — задумчиво произнес Гаррус.
— Видимо, нет, — ответила Миера. — Гаррус, прости, мне больше некому позвонить... Мы с девочками не понимаем, куда нам бежать. Может, нам тоже стоит спрятаться? Ведь те, кто похитил моего мужа, могут прийти и за нами!
— Погоди, погоди, — Гаррус с трудом остановил поток ее слов. — Давай успокоимся. Мне нужно узнать детали. Говоришь, Оррик ушел на дежурство, но так и не добрался до штаба? Он вызывал служебную машину?
— Я... не помню. Нет, погоди. Нет! Он сказал, что пройдется немного, а потом поймает такси-шаттл на станции в паре кварталов от дома. Он иногда так делал, когда хотел прогуляться и проветрить голову, так что я не придала этому значения.
— Если он вызвал публичный шаттл, его сигнатура окажется в клиентском списке обслуживающей компании, — сказал Гаррус. — Мы поймем, куда он направился и где вышел. Если же до станции такси он не добрался, то будет ясно, что дальше нашего квартала он не ушел. А там будут камеры магазинов и ресторанов, полицейские дроны, масса того, что могло зафиксировать его перемещения. Не бойся, Миера. Я работал в СБЦ, и не думаю, что найти турианца в саларианском городе сложнее, чем выловить всех наркоторговцев в погрузочных секторах Цитадели. Я что-нибудь придумаю.
— Да... да, — снова всхлипнула Миера. — А что делать нам?
— Придется мне выполнить обещание и положить вас в какой-нибудь госпиталь, — чуть подумав, ответил Гаррус. — Саларианские больницы — настоящие крепости, не выйти и не войти просто так.
И добавил:
— Уж поверь мне.
Миера замолчала, из динамика слышалось только быстрое, хриплое дыхание.
— Хорошо, — наконец, произнесла она. — Еще раз прости, что приходится беспокоить тебя в больнице. Ты — единственный, кто был не просто соседом или сослуживцем. Я просто не знала, кому еще позвонить. Не брату же Оррика на Землю...
— Его брат остался в Лондоне? — спросил Гаррус, откидывая голову на мягкую заднюю спинку кровати.
— Да. Полковник Деррик Кантус, первый военный атташе Иерархии на Земле, — не без гордости сказала Миера. — Но, боюсь, даже его положение нам сейчас не поможет...
— Мы разберемся сами, — уверил Гаррус. — Я... немного отдохну и подумаю, что можно сделать. Я очень скоро тебе позвоню.
Ему было больно. Очень больно. Лиара сидела напротив, на узкой банкетке в ногах кровати. Гаррус, захваченный разговором, даже не заметил, как она вошла. Глаза ее были полны беспокойства и тревоги. Гаррус покачал головой:
— Как говорила Шепард, из огня да в полымя. Сосед, который нашел меня и Карниуса тем злополучным днем, вчера вечером вышел из дома и не вернулся. Что-то мне подсказывает, что все это неспроста.
— Вероятно, — ответила Лиара. — А, может, и нет. Ты действительно собираешься погрузиться в это прямо сейчас? Я никогда не видела тебя настолько бледным. Кожа на шее почти белая.
— Ничего, — отмахнулся Гаррус. — Вот это, — он коснулся пальцами шрамов на лице. — болело куда сильнее, но я потащился с Шепард на Корлус, едва скобы перестали двигаться. Все в порядке. Мне нужно сделать еще один звонок. Ты не могла бы оставить меня на пару минут?
Лиара вздохнула, поднялась, подошла к двери, на мгновение замешкалась, будто проверяя, не передумает ли он, и наконец вышла. Дверь мягко затворилась за ее спиной.
Гаррус тяжело и глубоко вздохнул. Мышцы около раненого плеча отозвались тупой болью. Он поискал контакт на холоэкране инструментрона, потом пару секунд всматривался в знакомые сочетания букв. Возможно, этот номер уже давным давно не работал. Возможно, ему даже не ответят — в конце концов, это он, Гаррус, лежит посреди белого дня в постели, а его адресат всегда очень занят. Но он все-таки инициировал вызов. Сигнал ожидания звучал, казалось, вечность. В действительности ответили быстро, даже слишком быстро.
— Гаррус?!
Голос Кайдена Аленко звучал и удивленно, и устало одновременно.
— Здравствуй, Кайден, — ответил Гаррус. — Ты можешь говорить?
— Да, — поспешно сказал Кайден. — Да, никаких проблем. Что-то случилось?
Гаррус прикрыл глаза. Он не общался с Кайденом почти с того самого времени, как «Нормандия» встала в «мертвый» док на Сур-Кеше. Гаррус не поздравлял его с людскими праздниками, не справлялся о здоровье, а потому просить о чем-то сейчас казалось диким. Но он был вынужден попробовать, даже был вполне готов услышать отказ. Лучше корить себя за неуспех, чем за не случившуюся попытку, верно? Он снова глубоко вдохнул и произнес, стараясь держать себя в руках, чтобы голос не срывался от слабости и усталости:
— Кайден, я знаю, что мы с тобой в последнее время редко общались, и...
— Редко, — перебил его Кайден. — Но я все понимаю. Все в порядке, Гаррус.
Конечно, он понимал. Трещину в отношениях между ними, появившуюся на Горизонте, вряд ли когда-нибудь залатает время. Предательство в турианском обществе считалось страшнейшим из грехов, а Гаррус был турианцем по воспитанию, пусть даже и плюнувшим впоследствии на большую часть старых догм. Кайден в его понимании предал Шепард, отрекся от нее, даже не дав толком объясниться. Как выяснилось позже — разбил ей сердце. Но Гаррусу хватило одного того приснопамятного разговора, чтобы на долгое время Кайден в его системе координат сравнялся с Сидонисом. По прошествии времени все как-то сгладилось, поблекло, новый виток войны снова свел их вместе, но относиться к Кайдену по-прежнему Гаррус так и не смог.
— Наши личные дела сейчас не имеют значения, — продолжил Гаррус, выдержав достаточную паузу, чтобы понять, что Кайден не будет говорить дальше. — Я вынужден обратиться к тебе, потому что одному из моих друзей нужна помощь. Возможно, у тебя получится как-то посодействовать. Вернее, у Альянса в твоем лице.
— Говори, — коротко сказал Кайден.
— Скажи, есть ли у вас еще свободные квоты на больничные койки в городе? — спросил Гаррус. — У моего сослуживца... проблемы. Я бы хотел определить его жену и двоих детей в больницу, пока он их не разрешит. — Он помолчал мгновение. — Там их будут кормить, Кайден. Иначе они просто погибнут. К сожалению, получить паек может только сам служащий под личную роспись, а мой друг этого сделать пока не может.
— Неожиданно, — ответил Кайден, тоже немного помолчав. — Но... нет ничего невозможного. Я постараюсь что-нибудь предпринять. Доктор Чаквас служит в одном из местных больниц консультантом, возможно, у нее есть какие-то связи. Кстати, ты мог бы позвонить ей напрямую. Тебе она не откажет.
— А ты отказываешь? — неожиданно для себя выпалил Гаррус и тут же осекся. Это было проявлением минутной слабости, глупых, ребяческих эмоций, которые он не должен был себе позволять.
— Не в этом дело, Гаррус, — мягко ответил Кайден. Казалось, он ничуть не желал воспользоваться этой слабостью, что, бесспорно, делало ему честь. — Просто иногда посредники не нужны. Чаквас любит тебя, наверняка вы что-нибудь придумаете. Если будет нужно мое разрешение, я все подпишу.
— Спасибо за совет, — холодно ответил Гаррус и был готов отключиться, но Кайден снова заговорил:
— Раз уж ты позвонил... Есть какие-то новости?
Гаррус вздохнул. Конечно, он понимал, о чем речь.
— Нет, — коротко ответил он. — Мне очень жаль.
— Мне тоже, Гаррус, — голос Кайдена треснул. — Слушай... Я понимаю, что вряд ли вхожу в круг твоих близких друзей, но если тебе снова понадобится помощь...
— Спасибо, — еще раз холодно поблагодарил Гаррус. — Я не хотел тебя отвлекать, на самом деле. И, Кайден, у турианцев не предлагают помощь просто из вежливости, а ты, кажется сейчас сделал именно это, руководствуясь людскими традициями. За каждое свое слово турианец расплачивается поступками. Я занимаюсь проблемами моего народа на этой планете, а ты несешь ответственность за свой. И у тебя вряд ли есть время на мои дела.
— Гаррус, послушай, — терпеливо сказал Кайден. — Я имею в виду то, что сказал. До последнего слова. Информация, поддержка, мое плечо, мой пистолет. Только скажи.
— Я... — Гаррус осекся. — Я буду иметь в виду. До свидания, Кайден.
— Счастливо, — ответил Кайден. — Буду ждать звонка.
Гаррус подождал, когда индикатор соединения погаснет и устало опустился на подушку. Разговор, который, если рассудить по существу, окончился удачей, высосал его изнутри. Он вспомнил еще одну вещь, сказанную ему Джеймсом Вегой во время какой-то случайной дружеской попойки. «Кайден винит тебя в случившемся с Шепард, Гаррус, — нерешительно сказал тогда Джеймс. — Он не мог ослушаться ее приказа вернуться на корабль, потому что она — вышестоящий офицер Альянса, и он вынужден был подчиниться. А ты мог. Ты всегда делал все по-своему. Но с ней тогда не пошел. Впрочем... если честно, то я тоже жалею, что не рванул за ней тогда. Мне плевать на ее приказы и последующее наказание. Наверное, я просто струсил». «Все себя винят, Джеймс, каждый — по-своему, — ответил ему Гаррус. — Джокер — за то, что увел судно. Мы, ее спутники на той вылазке — за то, что послушались приказа и оставили ее одну. Мы все самонадеянно считаем, что наших сил хватило бы, чтобы противостоять неизбежному. Берем на себя слишком многое. А скорее всего, были бы сейчас мертвы. Потому что в той мясорубке могла выжить только она. Только Шепард».
— Только Шепард, — повторил он вслух. — Она бы точно разобралась в том, что происходит.
Что-то больно кольнуло его изнутри. Нет, он не был Шепард. И вряд ли когда-нибудь сравняется с ней хотя бы чуть-чуть. С удивлением Гаррус осознал, что этот факт его... злит?
Но времени на рефлексию не было. Он снова углубился в недра своего инструментрона, пытаясь найти контакты Чаквас, но сумел откопать только очень старый адрес в экстранете, еще с первой «Нормандии». Почему так случилось, он даже не мог предположить.
— Проклятье, — пробормотал он. — Ну ничего, свяжусь с Джокером. У него точно все есть.
Вдруг индикатор на двери комнаты засветился зеленым, и в комнату вошла Лиара, лучезарно улыбаясь. За ней осторожно, чуть неуверенно, следовала... доктор Чаквас собственной персоной. Гаррус постарался как можно бодрее и радостнее ощерить зубы. В такие совпадения можно было поверить только будучи героем любимых Тали романтических фильмов, но... доктор Чаквас и впрямь стояла перед его постелью как в старые добрые времена.
— Вы не поверите, доктор, — сказал Гаррус, пытаясь присесть на кровати, — но я только что искал у себя ваши контакты. Увы, нашел только адрес с первой «Нормандии», уже собирался звонить Джокеру, а тут...
— А тут являюсь я собственной персоной, — мягко улыбнулась Чаквас. — Лиара связалась со мной еще вчера вечером, и я поспешила приехать до дежурства. Во что ты опять впутался, мальчик мой?
Она присела у его кровати, деловито отогнула край повязки и сощурила глаза. За то время, что они не виделись, на лице Чаквас появилось еще больше морщин, а волосы стали совершенно белыми — у людей, кажется, это признак надвигающейся старости. Она носила все ту же старую форму, в которой работала на «Нормандии», не сняла даже майорских лычек, и от ее рук все так же пахло какими-то лекарствами и дезраствором. Гаррус будто перенесся во времени в горячий 2185, в тот день, когда внезапно обнаружил себя лежащим в медотсеке новой "Нормандии", хотя последним, что он помнил, был грязный пол его убежища на Омеге.
— Сделано на совесть, — пробормотала она, осторожно прикасаясь к ране прохладными пальцами. — Но я бы еще положила серебросодержащий коллоид, как помнишь, тогда, Гаррус?
Он усмехнулся.
— Помню, доктор. Отражение в зеркале не дает мне забыть те забавные деньки.
— Ох, для тебя это, оказывается, было забавой! — воскликнула Чаквас. — Впрочем, ты продолжаешь забавляться и по сей день, как я погляжу?
— Не поверите, доктор, я мирно пил воду у себя на балконе, — покачал головой Гаррус.
— Даже без винтовки? Ты прав, не поверю. — Чаквас сурово свела брови и продолжила осторожно пальпировать рану. Почему-то от ее прикосновений Гаррусу становилось легче, хотя... возможно, это было лишь иллюзией.
— Зря. Я не доставал оружия с момента нашей жесткой посадки на эту райскую планету, — убедительно проговорил Гаррус.
— Ладно, — одобрительно произнесла Чаквас. — Ну что ж, могу сказать лишь, что в очередной раз удивлена тому, как быстро на тебе все зарастает. Рана сухая, края неплохо схватились. Я оставлю тебе анальгетики на случай, если будут беспокоить боли и, если ты не против, загляну еще через пару дней. Надеюсь, за это время ты не устроишь ничего такого, от чего разойдутся швы?
— Не могу обещать, доктор Чаквас, — усмехнулся Гаррус. Чаквас ласково погладила его по плечу.
— Я знаю, Гаррус. И все же вынуждена просить тебя быть осторожнее.
— Я присмотрю за ним, доктор Чаквас, — произнесла молчавшая до того момента Лиара. — Моя квартира — не саларианская больница, из нее так просто не сбежать.
— Хотите, чтобы я рассказал о системе безопасности вашей квартиры, доктор Т’Сони? — Гаррус мог поклясться, что в искусственном голосе Глифа звучала издевка.
— Пустое, Глиф, — улыбнулась Лиара. — Думаю, Гаррус достаточно сознателен, чтобы побыть в покое пару дней, правда, Гаррус?
Гаррус не ответил. И он, и Лиара прекрасно понимали, что времени лежать и прохлаждаться у него не было. Каждый день, нет, каждый час приближал его народ на Сур-Кеше к трагедии. Ему нужно было действовать и действовать немедленно. Утешительный диагноз доктора Чаквас, казалось, моментально прибавил Гаррусу сил.
— Конечно, — солгал Гаррус. — Я буду стараться, доктор. А теперь, когда мы закончили обсуждать мою царапину, я вынужден просить вас о настоящей помощи.
— Я тебя слушаю, мой дорогой, — кивнула Чаквас.
— Мне нужно определить в больницу турианскую женщину с двумя маленькими детьми, — сказал Гаррус. — Наши квоты на госпитализацию давно выработаны. Возможно, что-то осталось у Альянса? В отличие от нас, ваша потребность в лечении вряд ли выходит за пределы бытовых травм и последствий драк в баре.
— Я понимаю, — вздохнула Чаквас. — Гаррус-Гаррус, наш вечный Робин Гуд. Я постараюсь что-то узнать. Свяжусь с тобой, как только будут новости.
Они говорили о каких-то безделицах еще с четверть часа, а потом Чаквас, сославшись на грядущее дежурство, собралась и ушла. Когда за ней затворилась дверь, Гаррус не без труда поднялся на ноги. Лиара критично осмотрела его обнаженный торс и сказала:
— Никогда не могла понять, что Шепард нашла в этой груде костяных выростов?
Гаррус усмехнулся.
— А что, у нашего четырехглазого приятеля под рубашкой мягкая перина?
Скулы Лиары стали в одночасье густо-лиловыми.
— Прекрати, — пробормотала она.
— Грудные пластины представителей протеанской расы, — невозмутимо произнес Глиф, — представляют собой ассоциированную с особым белком разновидность хитина. В отличие от панциря турианцев, хитиновые пластины протеан не содержат включений тяжелых и драгоценных металлов, так что можно заключить, что они и впрямь, если так можно выразиться, мягче.
— Глиф! — вскрикнула Лиара, и дрон, весело подмигнув Гаррусу, замолк и вылетел из комнаты.
— Ладно, я поняла, — смущенно продолжила Лиара. — Не будем об этом.
— Я не против обсудить биологию видов позже, — снова усмехнулся Гаррус. — Но сейчас нас ждут дела.
— Хорошо, но сначала ты поешь. — голос Лиары приобрел прежнее деловитое звучание. — И даже не вздумай со мной спорить.
После завтрака, состоявшего из половины стандартного пайка Гаррус почувствовал себя значительно лучше. Он уселся перед экстранет-терминалом, подключил к нему свой инструметрон и погрузился в раздумья. Лиара устроилась напротив, что-то внимательно читая на собственном холопланшете.
— Как думаешь, — нарушил тишину Гаррус. — Как быстро меня начнут искать?
Лиара нехорошо вздрогнула.
— Что-то не так?
— Гаррус... — она подняла глаза. — Я поговорила с Корин, пока ты спал. О тех странных регламентах саларианских больниц, которые ты упоминал.
— И? Что сказала доктор Чаквас?
— Не все так просто, Гаррус, — продолжила Лиара. — Да, подобные регламенты действительно существуют, но не везде. В большинстве гражданских больниц, как и на любой другой планете, ты можешь подписать отказ от госпитализации и выйти под собственную ответственность. Так, как ограничивали тебя, держат лишь тех, кого нужно на какое-то время... обезвредить. Или обезопасить. Преступников. Опасных свидетелей, которых важно оставить в живых. Либо... либо когда кто-то платит, чтобы больного подольше не выпускали из палаты.
— Данека сказал, что мое лечение оплатил штаб, — мрачно сказал Гаррус. — Похоже, они тоже хотят меня... обезвредить на некоторое время. Я им, похоже, действительно мешаю. И, верно, им уже позвонили из больницы и сообщили, что я сбежал.
— Да, Гаррус, — Лиара сжала губы, а голос ее нехорошо дрогнул. — Мне придется это произнести, но... Ты объявлен в розыск как дезертир, Гаррус. Это значит...
— Это значит, что я приговорен к смерти, — довершил Гаррус. — Если только что-то очень важное и очень значительное не заставит генералитет передумать. И поэтому, — он решительно встал и хрустнул плечами, не обращая внимания на боль в рубце. — мне пора действовать.
Фандом: Mass Effect
Размер: миди
Персонажи: Гаррус Вакариан
Жанр: джен, драма
Описание: Инициатива наказуема. Ответственность, единожды взваленную на плечи, нельзя сбросить на пол-пути. Но что же поделать, если кроме тебя - некому?
Когда власть имущие играют в игры, от которых страдают обычные люди, только Архангел способен помочь. И во всем разобраться.
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/5799085
Часть 8Если бы Гарруса спросили, что он чувствовал к Шепард тогда, еще в 2183, он с полной уверенностью назвал бы огромное уважение. Не любовь, нет. Тогда о любви он даже и не думал. Ему было не до личной жизни, а если на эту самую личную жизнь выдавалась минутка, все заканчивалось ни к чему не обязывающими интрижками в ближайшем баре, которые даже не всегда оканчивались ни к чему не обязывающим сексом в его маленькой квартирке. А что до любовных отношений... Любовные отношения в человеческом понимании сильно отличаются от того, что считают таковыми турианцы. Увы, в турианском обществе осталось не так много места для искренних чувств. Браки зачастую заключаются по расчету, для того, чтобы вскарабкаться чуть выше по ступенькам Иерархии или удержать уже занятую позицию. Любовь может прийти позже, если повезет. В этом смысле союз с Шепард, окажись он раньше времени преданным огласке, турианским обществом был бы однозначно воспринят как непозволительная глупость — даже сейчас, несмотря на титул спасительницы Галактики, вряд ли что-либо изменится. Кто она такая? Дитя едва вышедшей в космос расы, которую многие турианцы по сей день считают недоразвитой. Девчонка без роду и племени, выросшая на корабле, воспитанная командой, которая служила под началом ее матери. Гаррус слышал что-то о той, другой капитане Шепард. Но познакомиться так и не успел. И уже не сможет. Дредноут «Оризаба» погиб в последней схватке за Землю, и именно он, Гаррус, когда-нибудь будет вынужден сообщить об этом Шепард. Он не хотел думать об этом — мог представить, как Шепард будет больно. Слишком хорошо помнил подобный момент из собственной жизни. И он, и Шепард, безусловно, знали, что их матери когда-нибудь покинут эту жизнь. Его мать тяжело болела, мать Шепард была солдатом. Но менее больно от этого не становится. И все же, какими сухими не казались бы турианцы остальным расам, им не были чужды теплые отношения. Посмотреть, например, на семью его соседа Кантуса. Вероятно, им обоим так повезло с происхождением, что желанию вступить в брак никто не воспротивился. В их волнении друг за друга читались и любовь, и забота, и та неподдельная искренность, которая не родится за несколько лет вынужденного династического союза. Редкая удача.
И голос жены Оррика в его слуховом импланте сейчас звучал так же неподдельно напуганно.
— Гаррус... Прости, что звоню тебе. Ты все еще в больнице, я знаю, прости еще раз. Это Миера. Миера Кантус, жена Оррика.
— Здравствуй, Миера, — ответил Гаррус, пытаясь проснуться. Плечо нестерпимо болело, но спать хотелось еще сильнее. — Ничего, говори. Что-то случилось?
— Да, — всхлипнула Миера. — Оррик... Он пропал, Гаррус.
— Пропал? — Гаррус усилием воли присел на постели. Сон как ветром сдуло. — Погоди, когда?
— Сегодня ночью, — ответила Миера. — Отправился на дежурство, но в штабе так и не появился. Его сослуживцы пытались ему дозвониться, но коммуникатор был уже отключен. Гаррус, мне страшно! Сначала кто-то хотел убить тебя, потом, после того, как Оррик нашел вас, куда-то пропал он сам! Во что ты ввязался? Это точно из-за тех шприцев, да? Оррик увидел что-то лишнее?
— Я... не знаю, Миера, — успокоительно произнес Гаррус, стараясь говорить как можно размереннее. — Надо разбираться без суеты. Расскажи мне все, что случилось тем вечером.
— Оррик отправился поблагодарить тебя за помощь, ну, за все, что ты для нас делаешь, — сбивчиво начала Миера. — Нашел где-то в запасах бутылку виски, которую давным-давно купил еще на Цитадели. Хранил для особого случая... Потом, через некоторое время, прибежал домой и начал звонить в службу безопасности здания, утверждая, что ваша дверь закрыта изнутри, но никто ему не открыл, а из квартиры слышится стон. Потом снова ушел вместе с явившимся по вызову саларианским техником. Что было дальше, ты наверняка знаешь...
— Значит, дверь была не вскрыта снаружи, — задумчиво произнес Гаррус.
— Видимо, нет, — ответила Миера. — Гаррус, прости, мне больше некому позвонить... Мы с девочками не понимаем, куда нам бежать. Может, нам тоже стоит спрятаться? Ведь те, кто похитил моего мужа, могут прийти и за нами!
— Погоди, погоди, — Гаррус с трудом остановил поток ее слов. — Давай успокоимся. Мне нужно узнать детали. Говоришь, Оррик ушел на дежурство, но так и не добрался до штаба? Он вызывал служебную машину?
— Я... не помню. Нет, погоди. Нет! Он сказал, что пройдется немного, а потом поймает такси-шаттл на станции в паре кварталов от дома. Он иногда так делал, когда хотел прогуляться и проветрить голову, так что я не придала этому значения.
— Если он вызвал публичный шаттл, его сигнатура окажется в клиентском списке обслуживающей компании, — сказал Гаррус. — Мы поймем, куда он направился и где вышел. Если же до станции такси он не добрался, то будет ясно, что дальше нашего квартала он не ушел. А там будут камеры магазинов и ресторанов, полицейские дроны, масса того, что могло зафиксировать его перемещения. Не бойся, Миера. Я работал в СБЦ, и не думаю, что найти турианца в саларианском городе сложнее, чем выловить всех наркоторговцев в погрузочных секторах Цитадели. Я что-нибудь придумаю.
— Да... да, — снова всхлипнула Миера. — А что делать нам?
— Придется мне выполнить обещание и положить вас в какой-нибудь госпиталь, — чуть подумав, ответил Гаррус. — Саларианские больницы — настоящие крепости, не выйти и не войти просто так.
И добавил:
— Уж поверь мне.
Миера замолчала, из динамика слышалось только быстрое, хриплое дыхание.
— Хорошо, — наконец, произнесла она. — Еще раз прости, что приходится беспокоить тебя в больнице. Ты — единственный, кто был не просто соседом или сослуживцем. Я просто не знала, кому еще позвонить. Не брату же Оррика на Землю...
— Его брат остался в Лондоне? — спросил Гаррус, откидывая голову на мягкую заднюю спинку кровати.
— Да. Полковник Деррик Кантус, первый военный атташе Иерархии на Земле, — не без гордости сказала Миера. — Но, боюсь, даже его положение нам сейчас не поможет...
— Мы разберемся сами, — уверил Гаррус. — Я... немного отдохну и подумаю, что можно сделать. Я очень скоро тебе позвоню.
Ему было больно. Очень больно. Лиара сидела напротив, на узкой банкетке в ногах кровати. Гаррус, захваченный разговором, даже не заметил, как она вошла. Глаза ее были полны беспокойства и тревоги. Гаррус покачал головой:
— Как говорила Шепард, из огня да в полымя. Сосед, который нашел меня и Карниуса тем злополучным днем, вчера вечером вышел из дома и не вернулся. Что-то мне подсказывает, что все это неспроста.
— Вероятно, — ответила Лиара. — А, может, и нет. Ты действительно собираешься погрузиться в это прямо сейчас? Я никогда не видела тебя настолько бледным. Кожа на шее почти белая.
— Ничего, — отмахнулся Гаррус. — Вот это, — он коснулся пальцами шрамов на лице. — болело куда сильнее, но я потащился с Шепард на Корлус, едва скобы перестали двигаться. Все в порядке. Мне нужно сделать еще один звонок. Ты не могла бы оставить меня на пару минут?
Лиара вздохнула, поднялась, подошла к двери, на мгновение замешкалась, будто проверяя, не передумает ли он, и наконец вышла. Дверь мягко затворилась за ее спиной.
Гаррус тяжело и глубоко вздохнул. Мышцы около раненого плеча отозвались тупой болью. Он поискал контакт на холоэкране инструментрона, потом пару секунд всматривался в знакомые сочетания букв. Возможно, этот номер уже давным давно не работал. Возможно, ему даже не ответят — в конце концов, это он, Гаррус, лежит посреди белого дня в постели, а его адресат всегда очень занят. Но он все-таки инициировал вызов. Сигнал ожидания звучал, казалось, вечность. В действительности ответили быстро, даже слишком быстро.
— Гаррус?!
Голос Кайдена Аленко звучал и удивленно, и устало одновременно.
— Здравствуй, Кайден, — ответил Гаррус. — Ты можешь говорить?
— Да, — поспешно сказал Кайден. — Да, никаких проблем. Что-то случилось?
Гаррус прикрыл глаза. Он не общался с Кайденом почти с того самого времени, как «Нормандия» встала в «мертвый» док на Сур-Кеше. Гаррус не поздравлял его с людскими праздниками, не справлялся о здоровье, а потому просить о чем-то сейчас казалось диким. Но он был вынужден попробовать, даже был вполне готов услышать отказ. Лучше корить себя за неуспех, чем за не случившуюся попытку, верно? Он снова глубоко вдохнул и произнес, стараясь держать себя в руках, чтобы голос не срывался от слабости и усталости:
— Кайден, я знаю, что мы с тобой в последнее время редко общались, и...
— Редко, — перебил его Кайден. — Но я все понимаю. Все в порядке, Гаррус.
Конечно, он понимал. Трещину в отношениях между ними, появившуюся на Горизонте, вряд ли когда-нибудь залатает время. Предательство в турианском обществе считалось страшнейшим из грехов, а Гаррус был турианцем по воспитанию, пусть даже и плюнувшим впоследствии на большую часть старых догм. Кайден в его понимании предал Шепард, отрекся от нее, даже не дав толком объясниться. Как выяснилось позже — разбил ей сердце. Но Гаррусу хватило одного того приснопамятного разговора, чтобы на долгое время Кайден в его системе координат сравнялся с Сидонисом. По прошествии времени все как-то сгладилось, поблекло, новый виток войны снова свел их вместе, но относиться к Кайдену по-прежнему Гаррус так и не смог.
— Наши личные дела сейчас не имеют значения, — продолжил Гаррус, выдержав достаточную паузу, чтобы понять, что Кайден не будет говорить дальше. — Я вынужден обратиться к тебе, потому что одному из моих друзей нужна помощь. Возможно, у тебя получится как-то посодействовать. Вернее, у Альянса в твоем лице.
— Говори, — коротко сказал Кайден.
— Скажи, есть ли у вас еще свободные квоты на больничные койки в городе? — спросил Гаррус. — У моего сослуживца... проблемы. Я бы хотел определить его жену и двоих детей в больницу, пока он их не разрешит. — Он помолчал мгновение. — Там их будут кормить, Кайден. Иначе они просто погибнут. К сожалению, получить паек может только сам служащий под личную роспись, а мой друг этого сделать пока не может.
— Неожиданно, — ответил Кайден, тоже немного помолчав. — Но... нет ничего невозможного. Я постараюсь что-нибудь предпринять. Доктор Чаквас служит в одном из местных больниц консультантом, возможно, у нее есть какие-то связи. Кстати, ты мог бы позвонить ей напрямую. Тебе она не откажет.
— А ты отказываешь? — неожиданно для себя выпалил Гаррус и тут же осекся. Это было проявлением минутной слабости, глупых, ребяческих эмоций, которые он не должен был себе позволять.
— Не в этом дело, Гаррус, — мягко ответил Кайден. Казалось, он ничуть не желал воспользоваться этой слабостью, что, бесспорно, делало ему честь. — Просто иногда посредники не нужны. Чаквас любит тебя, наверняка вы что-нибудь придумаете. Если будет нужно мое разрешение, я все подпишу.
— Спасибо за совет, — холодно ответил Гаррус и был готов отключиться, но Кайден снова заговорил:
— Раз уж ты позвонил... Есть какие-то новости?
Гаррус вздохнул. Конечно, он понимал, о чем речь.
— Нет, — коротко ответил он. — Мне очень жаль.
— Мне тоже, Гаррус, — голос Кайдена треснул. — Слушай... Я понимаю, что вряд ли вхожу в круг твоих близких друзей, но если тебе снова понадобится помощь...
— Спасибо, — еще раз холодно поблагодарил Гаррус. — Я не хотел тебя отвлекать, на самом деле. И, Кайден, у турианцев не предлагают помощь просто из вежливости, а ты, кажется сейчас сделал именно это, руководствуясь людскими традициями. За каждое свое слово турианец расплачивается поступками. Я занимаюсь проблемами моего народа на этой планете, а ты несешь ответственность за свой. И у тебя вряд ли есть время на мои дела.
— Гаррус, послушай, — терпеливо сказал Кайден. — Я имею в виду то, что сказал. До последнего слова. Информация, поддержка, мое плечо, мой пистолет. Только скажи.
— Я... — Гаррус осекся. — Я буду иметь в виду. До свидания, Кайден.
— Счастливо, — ответил Кайден. — Буду ждать звонка.
Гаррус подождал, когда индикатор соединения погаснет и устало опустился на подушку. Разговор, который, если рассудить по существу, окончился удачей, высосал его изнутри. Он вспомнил еще одну вещь, сказанную ему Джеймсом Вегой во время какой-то случайной дружеской попойки. «Кайден винит тебя в случившемся с Шепард, Гаррус, — нерешительно сказал тогда Джеймс. — Он не мог ослушаться ее приказа вернуться на корабль, потому что она — вышестоящий офицер Альянса, и он вынужден был подчиниться. А ты мог. Ты всегда делал все по-своему. Но с ней тогда не пошел. Впрочем... если честно, то я тоже жалею, что не рванул за ней тогда. Мне плевать на ее приказы и последующее наказание. Наверное, я просто струсил». «Все себя винят, Джеймс, каждый — по-своему, — ответил ему Гаррус. — Джокер — за то, что увел судно. Мы, ее спутники на той вылазке — за то, что послушались приказа и оставили ее одну. Мы все самонадеянно считаем, что наших сил хватило бы, чтобы противостоять неизбежному. Берем на себя слишком многое. А скорее всего, были бы сейчас мертвы. Потому что в той мясорубке могла выжить только она. Только Шепард».
— Только Шепард, — повторил он вслух. — Она бы точно разобралась в том, что происходит.
Что-то больно кольнуло его изнутри. Нет, он не был Шепард. И вряд ли когда-нибудь сравняется с ней хотя бы чуть-чуть. С удивлением Гаррус осознал, что этот факт его... злит?
Но времени на рефлексию не было. Он снова углубился в недра своего инструментрона, пытаясь найти контакты Чаквас, но сумел откопать только очень старый адрес в экстранете, еще с первой «Нормандии». Почему так случилось, он даже не мог предположить.
— Проклятье, — пробормотал он. — Ну ничего, свяжусь с Джокером. У него точно все есть.
Вдруг индикатор на двери комнаты засветился зеленым, и в комнату вошла Лиара, лучезарно улыбаясь. За ней осторожно, чуть неуверенно, следовала... доктор Чаквас собственной персоной. Гаррус постарался как можно бодрее и радостнее ощерить зубы. В такие совпадения можно было поверить только будучи героем любимых Тали романтических фильмов, но... доктор Чаквас и впрямь стояла перед его постелью как в старые добрые времена.
— Вы не поверите, доктор, — сказал Гаррус, пытаясь присесть на кровати, — но я только что искал у себя ваши контакты. Увы, нашел только адрес с первой «Нормандии», уже собирался звонить Джокеру, а тут...
— А тут являюсь я собственной персоной, — мягко улыбнулась Чаквас. — Лиара связалась со мной еще вчера вечером, и я поспешила приехать до дежурства. Во что ты опять впутался, мальчик мой?
Она присела у его кровати, деловито отогнула край повязки и сощурила глаза. За то время, что они не виделись, на лице Чаквас появилось еще больше морщин, а волосы стали совершенно белыми — у людей, кажется, это признак надвигающейся старости. Она носила все ту же старую форму, в которой работала на «Нормандии», не сняла даже майорских лычек, и от ее рук все так же пахло какими-то лекарствами и дезраствором. Гаррус будто перенесся во времени в горячий 2185, в тот день, когда внезапно обнаружил себя лежащим в медотсеке новой "Нормандии", хотя последним, что он помнил, был грязный пол его убежища на Омеге.
— Сделано на совесть, — пробормотала она, осторожно прикасаясь к ране прохладными пальцами. — Но я бы еще положила серебросодержащий коллоид, как помнишь, тогда, Гаррус?
Он усмехнулся.
— Помню, доктор. Отражение в зеркале не дает мне забыть те забавные деньки.
— Ох, для тебя это, оказывается, было забавой! — воскликнула Чаквас. — Впрочем, ты продолжаешь забавляться и по сей день, как я погляжу?
— Не поверите, доктор, я мирно пил воду у себя на балконе, — покачал головой Гаррус.
— Даже без винтовки? Ты прав, не поверю. — Чаквас сурово свела брови и продолжила осторожно пальпировать рану. Почему-то от ее прикосновений Гаррусу становилось легче, хотя... возможно, это было лишь иллюзией.
— Зря. Я не доставал оружия с момента нашей жесткой посадки на эту райскую планету, — убедительно проговорил Гаррус.
— Ладно, — одобрительно произнесла Чаквас. — Ну что ж, могу сказать лишь, что в очередной раз удивлена тому, как быстро на тебе все зарастает. Рана сухая, края неплохо схватились. Я оставлю тебе анальгетики на случай, если будут беспокоить боли и, если ты не против, загляну еще через пару дней. Надеюсь, за это время ты не устроишь ничего такого, от чего разойдутся швы?
— Не могу обещать, доктор Чаквас, — усмехнулся Гаррус. Чаквас ласково погладила его по плечу.
— Я знаю, Гаррус. И все же вынуждена просить тебя быть осторожнее.
— Я присмотрю за ним, доктор Чаквас, — произнесла молчавшая до того момента Лиара. — Моя квартира — не саларианская больница, из нее так просто не сбежать.
— Хотите, чтобы я рассказал о системе безопасности вашей квартиры, доктор Т’Сони? — Гаррус мог поклясться, что в искусственном голосе Глифа звучала издевка.
— Пустое, Глиф, — улыбнулась Лиара. — Думаю, Гаррус достаточно сознателен, чтобы побыть в покое пару дней, правда, Гаррус?
Гаррус не ответил. И он, и Лиара прекрасно понимали, что времени лежать и прохлаждаться у него не было. Каждый день, нет, каждый час приближал его народ на Сур-Кеше к трагедии. Ему нужно было действовать и действовать немедленно. Утешительный диагноз доктора Чаквас, казалось, моментально прибавил Гаррусу сил.
— Конечно, — солгал Гаррус. — Я буду стараться, доктор. А теперь, когда мы закончили обсуждать мою царапину, я вынужден просить вас о настоящей помощи.
— Я тебя слушаю, мой дорогой, — кивнула Чаквас.
— Мне нужно определить в больницу турианскую женщину с двумя маленькими детьми, — сказал Гаррус. — Наши квоты на госпитализацию давно выработаны. Возможно, что-то осталось у Альянса? В отличие от нас, ваша потребность в лечении вряд ли выходит за пределы бытовых травм и последствий драк в баре.
— Я понимаю, — вздохнула Чаквас. — Гаррус-Гаррус, наш вечный Робин Гуд. Я постараюсь что-то узнать. Свяжусь с тобой, как только будут новости.
Они говорили о каких-то безделицах еще с четверть часа, а потом Чаквас, сославшись на грядущее дежурство, собралась и ушла. Когда за ней затворилась дверь, Гаррус не без труда поднялся на ноги. Лиара критично осмотрела его обнаженный торс и сказала:
— Никогда не могла понять, что Шепард нашла в этой груде костяных выростов?
Гаррус усмехнулся.
— А что, у нашего четырехглазого приятеля под рубашкой мягкая перина?
Скулы Лиары стали в одночасье густо-лиловыми.
— Прекрати, — пробормотала она.
— Грудные пластины представителей протеанской расы, — невозмутимо произнес Глиф, — представляют собой ассоциированную с особым белком разновидность хитина. В отличие от панциря турианцев, хитиновые пластины протеан не содержат включений тяжелых и драгоценных металлов, так что можно заключить, что они и впрямь, если так можно выразиться, мягче.
— Глиф! — вскрикнула Лиара, и дрон, весело подмигнув Гаррусу, замолк и вылетел из комнаты.
— Ладно, я поняла, — смущенно продолжила Лиара. — Не будем об этом.
— Я не против обсудить биологию видов позже, — снова усмехнулся Гаррус. — Но сейчас нас ждут дела.
— Хорошо, но сначала ты поешь. — голос Лиары приобрел прежнее деловитое звучание. — И даже не вздумай со мной спорить.
После завтрака, состоявшего из половины стандартного пайка Гаррус почувствовал себя значительно лучше. Он уселся перед экстранет-терминалом, подключил к нему свой инструметрон и погрузился в раздумья. Лиара устроилась напротив, что-то внимательно читая на собственном холопланшете.
— Как думаешь, — нарушил тишину Гаррус. — Как быстро меня начнут искать?
Лиара нехорошо вздрогнула.
— Что-то не так?
— Гаррус... — она подняла глаза. — Я поговорила с Корин, пока ты спал. О тех странных регламентах саларианских больниц, которые ты упоминал.
— И? Что сказала доктор Чаквас?
— Не все так просто, Гаррус, — продолжила Лиара. — Да, подобные регламенты действительно существуют, но не везде. В большинстве гражданских больниц, как и на любой другой планете, ты можешь подписать отказ от госпитализации и выйти под собственную ответственность. Так, как ограничивали тебя, держат лишь тех, кого нужно на какое-то время... обезвредить. Или обезопасить. Преступников. Опасных свидетелей, которых важно оставить в живых. Либо... либо когда кто-то платит, чтобы больного подольше не выпускали из палаты.
— Данека сказал, что мое лечение оплатил штаб, — мрачно сказал Гаррус. — Похоже, они тоже хотят меня... обезвредить на некоторое время. Я им, похоже, действительно мешаю. И, верно, им уже позвонили из больницы и сообщили, что я сбежал.
— Да, Гаррус, — Лиара сжала губы, а голос ее нехорошо дрогнул. — Мне придется это произнести, но... Ты объявлен в розыск как дезертир, Гаррус. Это значит...
— Это значит, что я приговорен к смерти, — довершил Гаррус. — Если только что-то очень важное и очень значительное не заставит генералитет передумать. И поэтому, — он решительно встал и хрустнул плечами, не обращая внимания на боль в рубце. — мне пора действовать.
@темы: Голодные игры, Фанфик, Mass Effect, До встречи, капитан