[imirel]

Черкнула драбблик по Корволлисте — так, писалку расписать.

Название: Слова, что ты не скажешь
Фандом: Dishonored
Размер: драббл
Персонажи: Каллиста Карноу, Корво Аттано
Жанр: UST, ангст
Ссылка на фикбук: тыц

“Слова, что ты не скажешь, и будут твой ответ,
Но сердцу не прикажешь не думать о тебе…”

Каллиста плохо понимала, сколько прошло времени с момента, когда она закрылась в башне: несколько часов, день или, может, больше? Где-то во дворе остались лежать тела Лидии и Уоллеса — то самое неизмеримое время назад Каллиста стояла на коленях рядом с ними, чувствуя, как в затылок смотрит пистолетное дуло, но потом свершилось чудо, на которое она уже и не рассчитывала. Да и кто верит в чудеса в эти жуткие дни? Хэвлок почему-то пощадил ее. Отговорился старым долгом перед дядей. Хотя Каллиста до сих пор не поверила в то, что вскоре не услышит на лестнице его тяжелых шагов, которые станут знаком неминуемой беды. И потому, когда в дверь постучали, сжалась на кровати, чувствуя, как тело окатило холодом. Вот и за ней пришли. И увезут вовсе не в Башню или куда-нибудь еще. Возможно, устроят так, будто с ней на опасных улицах случилось что-то дурное, чтобы дядя ничего не заподозрил.

Снова постучали. Каллиста чуть расслабила плечи. Стучали осторожно, почти деликатно.

— Каллиста, это Корво, — в конце концов, услышала она, и теперь ее бросило в жар.

Где-то глубоко внутри она верила, что Корво выкарабкается, ведь для него будто бы не было вообще ничего невозможного! Более того, она втайне ждала его даже тогда, когда, всматриваясь в жидкую грязь под коленями, почти смирилась с грядущей смертью. Самуэль был уверен, что Корво непременно вернется в Песью Яму — она не спорила. Действительно, иначе и быть не могло.

Она бросилась к двери — тугой замок, в сердечник которого наверняка уже пробралась ржавчина, с трудом поддался дрожащим рукам. Дважды восставший из невозможного стоял перед ней: усталый, грязный, с больными глазами. От его перепачканной шинели несло болотом, на лице и шее красовались свежие ожоги — Каллиста видела подобные у рыбаков на городской пристани, их оставляла кислота речных хрустаков. Говорили, что они невыносимо болезненные. Но что значила физическая боль для него, снова потерявшего единственное, что держало его на этой зачумленной земле?

— Они увезли ее на маяк Кингспарроу, Корво, — тихо сказала она, присев на кровать. Он коротко кивнул. Наверное, уже знал.

Каллиста помнила, как увидела Корво Аттано в первый раз. Он был очень похож на себя сегодняшнего, разве что ярости в на первый взгляд спокойных глазах было меньше. Она представилась. Он молча кивнул и чуть поклонился. В те дни он почти все время молчал. В голову Каллисты даже закралась мысль, что в тюрьме с ним сделали что-то ужасное — возможно, в отместку за нежелание признаться в убийстве Императрицы отрезали язык. От одной мысли об этом у Каллисты пережимало желудок. Потом она все-таки услышала, как он что-то говорит Пьеро: тихо, хрипло — и от сердца ненадолго отлегло. “В тюрьме было холодно”, — объяснил потом он сам, болезненно откашлявшись. “Наверное, я больше никогда не смогу спеть Эмили серконскую песню”, — грустно пошутил он позже, прикоснувшись к гортани, заросшей темной щетиной. Тогда он был напряжен и печален, и Каллисте втайне хотелось обнять его, гладить по спутанным волосам и обещать что-нибудь волшебно глупое, доброе и радостное. То, до чего они все, возможно, даже и не смогут дожить. Чума не щадила никого: ни бедных, ни богатых, ни в халупах, ни в роскошных особняках. Конечно же, она не решалась перейти границу привычной прохладной вежливости, и не только из-за желания соблюсти приличия. Слишком много боли нес в себе этот человек, слишком много дурного произошло с ним за минувшие полгода. Каллисте казалось, что все, кроме простой товарищеской поддержки, может показаться несвоевременным и неуместным. Все немного изменилось, когда Корво, наконец, привез в гостиницу Эмили. Он начал говорить больше, по словам Лидии — есть охотнее, а вечерами непременно забегал в комнатку на полуразрушенном маяке, чтобы пожелать девочке спокойной ночи. То ласковое тепло, которым были наполнены их отношения, трудно было назвать формальной заботой телохранителя о подопечной. Пусть Корво и служил у Императрицы очень много лет, а девочка привыкала к его присутствию с рождения, все равно что-то было не так. Исходя из правил этикета, которым Каллиста, к слову, была призвана обучать Эмили, он вел себя слишком панибратски с наследницей престола. Уж поцелуи в макушку на сон грядущий придворные традиции обращения с августейшей особой точно не включали. Потом, когда Каллиста увидела, как Эмили старательно выводит над портретом Корво “Папочка”, она все поняла. И ей почему-то стало очень-очень обидно — впрочем, на кого она могла обижаться? Разве что на себя саму. Намечтала, будто когда-нибудь, когда все уляжется, он, возможно, посмотрит на нее другими глазами. Но кто она такая в сравнении с самой Императрицей? Джессамина была красавицей, какой Каллисте не стать, даже если лучшие портные Ткацкого квартала сутками будут корпеть над ее платьем. Императрица была рядом с ним почти всю свою короткую жизнь. Императрица подарила ему дочь. Нет, конечно, нет. У Каллисты Карноу, серенькой гувернантки в бедном костюме не было никаких шансов. И она крепко-накрепко пообещала себе выбросить из головы неподобающие мысли, но разве с такими созданиями ума можно справиться одной лишь силой рассудка? Корво Аттано был слишком хорош собой, несмотря на испачканную одежду и бессонные ночи, оставившие отпечаток на его сером от усталости лице. Он был сильным, благородным, учтивым, бесконечно смелым — таких героев любят выводить на страницах романтических историй. И все, что оставалось Каллисте Карноу — украдкой посматривать на него, когда он приходил к ее воспитаннице. С облегчением на душе видеть, как его всегда невозмутимое лицо ненадолго освещает искренняя улыбка.

А теперь он снова окаменел. В его глазах Каллиста читала жгучую ненависть, которой не замечала раньше.

— Корво… — тихо начала она, но Корво остановил ее жестом, а потом кивнул на открытую дверь, и Каллиста прислушалась. Во дворе стих грубый смех стражников и скрежет детали о деталь на механических ногах толлбоев. Только откуда-то издалека, с легкостью пробираясь сквозь свежеобретенную тишину, доносились голоса Пьеро и Соколова — они о чем-то почти беззлобно переругивались между собой. За окном плескалась Ренхевен.

— Теперь я могу уйти, — робко улыбнулась она. — Ступайте, Корво. Вам нужно скорее добраться до маяка и выручить Эмили. Никто не знает, что придумает Хэвлок, стоит власти окончательно оказаться в его руках. А со мной все будет в порядке. Не беспокойтесь. Самуэль просил, чтобы вы выстрелили из ракетницы, когда все станет тихо, и он подойдет на лодке к берегу.

Потом она долго смотрела с залитого дождевой водой балкона на едва заметную на закатной воде лодочку, удалявшуюся куда-то в сторону речного устья. В сумерках она собрала вещи в небольшой мешок, закрыла за собой дверь и отправилась домой. Вот все и закончилось. Верно, она никогда больше не увидит ни малышки Эмили, ни того, от мыслей о котором ей так и не удалось избавиться.

Дядя предложил Каллисте обосноваться у него, во всяком случае, пока в городе не наведут хотя бы подобие порядка. Она не слишком сопротивлялась. В ее маленькой квартирке на самой границе квартала Особняков давно обжились крысы, и все, что Каллиста смогла сделать, так это забрать из шкафа несколько смен одежды, осторожно перебираясь по стульям и ящикам. Через пару дней дядя принес радостное известие — адмирал Хэвлок был арестован за государственную измену и препровожден в Колдридж, все обвинения с Защитника Короны были сняты, а Дануолл начал подготовку к коронации новой Императрицы.

— Слышал, лорду Аттано предложили стать регентом при юной правительнице, — сказал дядя, с аппетитом проглатывая нехитрый ужин. — Но он отказался.

— И кто теперь будет носить этот титул? — озадаченно спросила Каллиста.

— Если б я знал, — пожал плечами дядя. — Думаю, нам предстоит еще много интересного. Впрочем, раз уж Защитник Короны теперь снова рядом с юной Эмили, я почти спокоен и за нее, и за Империю.

Каллиста кивнула. Несмотря на жуткое несоблюдение обычной традиции престолонаследия, она тоже надеялась, что кризис, наконец, миновал.

— Думаешь, леди Эмили пошлет за тобой? — спросил капитан Карноу, сыто откидываясь на спинку стула.

— Зачем я ей? — грустно ответила Каллиста, глядя в окно на серое вечернее небо. — У нее будет множество учителей со всех уголков страны, самых лучших и умелых. А я… не знаю, устроюсь в какой-нибудь зажиточный дом на той стороне реки. В конце концов, должен же хотя бы кто-нибудь остаться в этом городе?

Дядя неопределенно пожал плечами, вздохнул и отправился к себе. Каллиста же еще долго сидела в комнатке, служившей дяде столовой, а ей еще и спальней, и рассматривала навалившийся на городские крыши тяжелый небосвод. Уснуть ей удалось только под утро.

Через несколько дней, перебирая немногочисленные книги в дядиной библиотеке в поисках старого учебника по географии, она вдруг услышала, как за окном узнаваемо запели рельсы электрической дороги, а потом прямо у их дома остановился экипаж, скрипнув рессорами. Когда в их дверь постучали — тихо, деликатно, осторожно, Каллиста неверяще улыбнулась и поспешила открыть.

Корво Аттано стоял на их пороге, сверкая металлом начищенных пуговиц и белизной рубашки. Он церемонно поклонился, двое гвардейцев, стоявших по обе стороны от него сделали по паре шагов вбок.

— Лорд-Защитник, — Каллиста сделала совершенно не подобающий месту и моменту книксен, но Корво осторожно подхватил ее под руку и поднял.

— Здравствуйте, Каллиста, — все так же хрипловато произнес он. — Леди Эмили попросила послать за вами. Сказала, что никому другому не позволит себя учить. Во всяком случае, пока у вас не закончатся эти “скучные-скучные истории”.

Корво улыбнулся и чуть склонил к плечу безупречно причесанную голову.

— Я… Да, конечно, — снова попробовала поклониться Каллиста. Сотня мыслей роилась в ее голове, не давая думать ясно. В придачу еще и сердце стучало так, что даже заглушало привычный уличный шум.

— Если вы готовы ехать прямо сейчас, то я буду рад вас сопроводить, — сказал Корво, кивнув в сторону экипажа, изысканно украшенного красным и черным деревом. — Если же вам нужно собрать вещи, то я готов подождать.

Сборы не заняли много времени. Единственное, что Каллиста не решилась положить в свою дорожную сумку — перфокарта к аудиографу, последняя, которую она записала еще на маяке. Она воткнула ее в аппарат в комнате дяди, присела на стул и, вздрагивая от звука собственного голоса, прослушала до конца. Она помнила, что в конце осталось место еще для пары фраз, которые она так и не решилась записать. В конце концов, она и так наговорила слишком много недопустимого. Теперь-то уж и подавно.

Экипаж мягко летел по искрящимся рельсам, а из окошек приятно пахло озоном. Корво сидел рядом, спокойно глядя в собственное окно, а Каллиста наслаждалась видом реки с высоты, на которую еще никогда раньше не забиралась. В голове назойливо метались несколько слов, так и не записанных на карту, брошенную в дядин камин.

“Я люблю вас, Лорд-Защитник”.

@темы: Фанфик, Dishonored