Поняла, что свежие Голодные не донесла до дайрей)

[ImirelFic]

Название: Голодные игры
Фандом: Mass Effect
Размер: миди
Персонажи: Гаррус Вакариан
Жанр: джен, драма
Описание: Инициатива наказуема. Ответственность, единожды взваленную на плечи, нельзя сбросить на пол-пути. Но что же поделать, если кроме тебя - некому?
Когда власть имущие играют в игры, от которых страдают обычные люди, только Архангел способен помочь. И во всем разобраться.
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/5799085

Часть 6

Он видел спину Шепард — капитан стояла по правую руку от Джокера и напряженно всматривалась в темноту космоса за бортом «Нормандии», расцвеченную множеством сигнальных огней. Объединенные силы Галактики, множество флотов, откликнувшихся на ее зов, судно за судном входили в «Харон», готовясь дать решающий бой, и Шепард — как она вообще выносила такой груз ответственности? — ждала подходящего момента, чтобы отдать команду стрелять. В эфире ее решающего слова ждали сотни пилотов и канониров. Гаррус замер в проходе, всматриваясь в темный силуэт на фоне мерцающей пилотской консоли. Он чувствовал, как где-то внутри зарождается почти болезненное нетерпение, желание поскорее закончить с этой кибернетической дрянью, от которой, казалось, почти не было спасения. Он невольно сжал кулаки, кевларовая ткань предательски скрипнула, и Шепард обернулась. В ее глазах Гаррус не увидел благодарности за то, что он тайком пришел поддержать ее в минуту, которой все ждали: со страхом ли, с надеждой ли. Минуту, когда от ее слова будет зависеть судьба Галактики.

— Что вы здесь делаете, офицер Вакариан? — неожиданно холодно произнесла она, быстро нажав кнопку отключения микрофона на модуле радиовещания.

— Шепард, я... — невразумительно выдавил он вместо того, чтобы сказать гораздо, значительно большее.

«Пришел, чтобы ты чувствовала мою поддержку. Чтобы ты знала, что перед лицом всех опасностей Вселенной ты никогда не останешься одна. Что я горжусь тобой».

— Вернитесь на свое место, офицер Вакариан, — почти прорычала она. — «Нормандия» тоже может вступить в бой с минуты на минуту. А вы, насколько я помню — канонир, и отставки я вам не давала.

— Так точно, командир, — сухо козырнул Гаррус, развернулся и отправился в орудийную. Сердце его бешено колотилось, и причин тому было великое множество.

Гаррус вернулся на свой пост.

— СУЗИ, — скомандовал он. — Переведи пусковую систему в ручной режим.

— Желаете подключить внешний обзор, офицер Вакариан? — неожиданно сухо ответила СУЗИ. На панели управления загорелся ярко-зеленый диск, к которому так и тянулись руки.

— Да, — коротко ответил он. Стена перед ним засветилась ярким светом, и через мгновение Гаррус уже внимательно смотрел на высококачественную проекцию того, что находилось перед носом корабля, будто бы отсек стал прозрачным.

Голос Шепард в системе общей связи зазвучал резко и жестко.
— Всем флотам, — сказала она. Гаррус почти видел, как по ее бледному виску стекает прозрачная капелька пота. — По моей команде — огонь.

Эфир заполнился многоголосьем откликов. Гаррус глубоко вздохнул, перевел сигнатуру «Таникса» на своем инструметроне в разрешительный режим и занес ладонь над пульсировавшим зеленым кругом. Он давно мечтал об этой секунде.

Мечтал, когда серое небо Палавена в одночасье стало алым.

Мечтал, когда замерзал в стальных контейнерах на Менаэ, выслушивая очередную сводку о погибших и раненых.

Мечтал каждый раз, когда слышал уходящие в эфир сообщения Дианы Аллерс. Когда, одному за другим, членам экипажа приходили траурные письма.

Тысячи кораблей шли за «Нормандией», как послушное стадо за пастухом. Громадные дредноуты азари, угловатые турианские фрегаты, петлеобразные суда кварианцев, мелкие запятые гетских истребителей — все ждали приказа от земной женщины, стоявшей сейчас у радиомодуля в пилотской кабине самого прославленного корабля в галактике. Женщины, которой не верили, которую предавали, которую судили и осуждали, обрекали на забвение все, что она сделала. Женщины, которая заслужила свое право отдать приказ — кто, если не она?

— Огонь по Жнецам! — уверенно произнесла она, и армада двинулась вперед. Гаррус смотрел, как мириады светящихся точек, будто полчище насекомых, окутали висевшего прямо по курсу Жнеца, глянцевито-блестящего, гигантского, угрожающего — это передовые эскадрильи истребителей Пятого флота вступили в заведомо неравное сражение. Сотни их не вернутся на авианосцы, став космическим мусором, пылью, именами на памятных стелах — если останется, кому их ставить. Гаррус не слышал звуков, но он знал, что по команде зарокотали пушки турианских кораблей, что, прикрывшись мощными щитами поля массы, выпустили заряды корабли азари, что геты, пользуясь системой «свой-чужой», уже почти подошли к Жнецу впритык, готовые нанести удары по уязвимым точкам.

Гаррус, чувствуя, как по спине пробегает дрожь, коснулся кнопки. «Таникс» взревел, отдача, которую едва гасили корабельные дамперы, заставила Гарруса сделать несколько шагов назад. Конечно же, он знал, что даже сотня таких выстрелов не поможет выиграть сегодняшний бой.

Это сможет сделать только она. Шепард.

Шепард всегда была сильнее. Сильнее его самого, сильнее любого другого офицера Альянса, с которыми Гаррусу доводилось сталкиваться. И эта сила всегда была тем, чему Гаррус втайне искренне завидовал. Шепард не боялась ничего и никого — даже тех, кто многократно превосходил ее в чине и статусе. Возможно, это был лишь нюанс человеческой культуры? Он так и не успел этого понять.

В турианском обществе, будь ты хоть тысячу раз героем Галактики, ты вынужден беспрекословно подчиняться тем, кто выше тебя по статусу. И молчать, пока превосходящие по рангу не закончат говорить или не обратятся к тебе с вопросом. Гаррус терпеть не мог эти правила, но не мог ничего с ними поделать. Он сидел в кабинете Фаргуса, не имея возможности вставить и слово, и бессильно скрипел мандибулами.

— Так что скажете, доктор Данека? — устало спросил Фаргус, сдвигая принесенный Гаррусом бокс к краю своего стола. Ридус Данека, руководитель медицинской службы турианского представительства, почти брезгливо вынул из бокса один инъектор и принялся рассматривать на просвет. Дело это было, по сути, бесполезным, но, вероятно, доктору это помогало размышлять. Данека носил такие же, как у Фаргуса, дигерийские клановые метки и, судя по всему, был старым боевым товарищем генерала.

— Признаться, вижу такое в первый раз, — наконец, произнес он и вернул инъектор в бокс. — Говорите, уже применяли состав, офицер Вакариан?

Гаррус, мысленно возблагодарив духов за то, что на него, в конце концов, обратили внимание, с готовностью ответил:

— Так точно, доктор Данека. Лично у меня с этим препаратом никогда не возникало сложностей.

— Вы правильно отметили, офицер Вакариан — лично у вас, — Данека недовольно щелкнул мандибулами. — На этом основании мне, сами понимаете, сложно судить равно как о безопасности состава, так и об его эффективности. На полноценную репрезентативную выборку вы один, при всем уважении, никак не тянете. С какой целью вы ранее применяли это средство, офицер Вакариан? — Данека испытующе посмотрел на Гарруса. — Неужели на «Нормандии» было все настолько плохо с декстропайками?

— Это... — Гаррус невольно осекся. — С питанием на «Нормандии» проблем не было. Я использовал препарат в личных медицинских целях.

— О, — Данека удивленно приподнял надбровные пластины. — Так слухи о вашем... ваших взаимоотношениях с капитаном Шепард, стало быть, не просто слухи. Как жаль, Фаргус, — он обратил взгляд на генерала. — А я только подумал, что славно было бы выдать за офицера Вакариана твою дочь.

— Доктор... — недовольно зарычал Гаррус, но Данека не обратил на него никакого внимания. Увы, в сравнении с ним и Фаргусом, двумя старыми вояками, Гаррус считался неразумным юнцом. Вряд ли времена, когда молодых турианцев традиционное общество, связанное путами старых обычаев, начнет судить по делам, а не по возрасту, настанут очень скоро.

— Джейна уж как-нибудь сама разберется, — буркнул Фаргус и смерил Гарруса недовольным взглядом. Гаррус знал, что слишком сильно его раздражает, чтобы допустить даже малейшую вероятность подобного развития событий. И к счастью. Не то время, не те интересы. Странно, что Данека вообще о таком заикнулся.

— Ну как знаешь, — ответил Данека. — Породниться с семьей сенатора Вакариана не так уж и плохо.

— Мой отец пропал без вести, доктор, — повысив голос, перебил его Гаррус. — И я предлагаю вернуться к вопросу применения сыворотки. Вы утверждаете, что нужно испытать ее еще на каком-то количестве добровольцев? Уверен, я найду таких среди наших офицеров. Этого будет достаточно для разрешения широко ее использовать?

— Вы слишком спешите, офицер Вакариан, — ответил Данека и прислонился к стене напротив, сложив на груди руки. — Даже если этот ваш саларианский знакомый не солгал, и сыворотка действительно работает так, как заявлено, понадобятся годы на тестирование и оценку отложенных последствий, чтобы сделать выводы хотя бы о безопасности состава. Я не готов взять на себя ответственность за то, что может произойти с нашими гражданами после приема не апробированного препарата. И даже не готов оценивать риски. Говорите, знали этого доктора Солуса?

— Мордина Солуса? Конечно, — с готовностью кивнул Гаррус. — И никогда не имел возможности усомниться в его квалификации.

— Я говорю о том Солусе, который предоставил вам рецептуру и образцы, — покачал головой Данека. — Вы ведь не первый день живете на свете, Вакариан. Вы готовы поручиться за то, что малознакомый саларианец выдал вам именно тот состав, который вы когда-то принимали на «Нормандии»?

Гаррус вздохнул. Печально, но в этом Данека был прав. Он знал дядю, но племянника видел в первый и, вероятно, последний раз в жизни.

— Нет, доктор Данека, — ответил он. — Но я доверяю другу, который меня с ним свел.

— Этого мало, — включился Фаргус. — Мы находимся на чужой территории, Вакариан, и не мне вам рассказывать о том, что из себя представляет ГОР. Официально Иерархия не находится в состоянии войны с Союзом, но важно понимать, что верить саларианцам на слово нельзя ни при каких условиях.

— Более того, — продолжил Данека. — Насколько я понимаю, мы говорим о вашем опыте применения состава в... ситуации, когда было возможно лишь незначительное и редкое употребление внутрь веществ с левозакрученными белками. Прием чужеродной пищи — совершенно другой вопрос. Речь ведь не только о возможности аллергической реакции, офицер Вакариан — это лишь одно из последствий, просто самое заметное, понятное обывателю. Мы ничего не можем сделать с тем, что левоаминокислотные продукты плохо усваиваются нашим организмом. Думаете, если бы все было так просто, подобную сыворотку не разработали бы наши ученые? Кварианские медики? Увы, офицер Вакариан. Думаю, генерал Фаргус согласится со мной, что вы достойны поощрения за попытку преодолеть кризис, но я не вижу выхода в массовом приеме принесенной вами сыворотки. Мне бы не хотелось иметь дела с множественными случаями белковых интоксикаций. А на должные испытания у нас, как вы понимаете, нет времени.

— Мне жаль, Вакариан, — глухо произнес Фаргус. — Но это, — он кивнул на бокс, — необходимо уничтожить. Что же касается поощрения, то вы, безусловно, сможете на него рассчитывать, но только в том случае, если вернетесь, наконец, к выполнению данных вам приказов и перестанете совать нос туда, куда не следует. Полагаю, я могу доверить вам отнести препарат туда, где от него избавятся должным образом? — он внимательно, почти испытующе смотрел на Гарруса.

— Да, генерал, — процедил Гаррус и резким движением забрал бокс, не глядя, защелкнул запирающий механизм.

— Надеюсь на это, — хмыкнул Фаргус. — Вы свободны, Вакариан.

Гаррус обнаружил себя стоящим в коридоре штаба, а в ушах все еще отдавался звук от резкого хлопка дверью. Он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить разум. Конечно, никто не хотел брать на себя риски. Хотя и злиться было, считай, не на кого. Данека был по-своему прав. Но Гаррусу все равно было тошно — еще одна возможность справиться с ситуацией растаяла, как мираж. Он резко повернулся и отправился в сторону своего кабинета. Рутинная необходимость проверить статусы складов должна была помочь ему сосредоточиться и обдумать следующий шаг.

Он вернулся к своему кабинету. Карниус вскочил, готовый к указаниям. Гаррус устало махнул рукой.

— Мне нужно просмотреть пару документов, и мы закончим на сегодня. — сказал он. — Пожалуйста, закажи ячейку хранения в биобанке на, скажем, неделю. — он кивнул на кейс. Карниус посмотрел на Гарруса вопросительно. — С карантинным обслуживанием. Генерал велел мне это уничтожить, но я пока придержу состав. Надеюсь, он не узнает о моем маленьком демарше.

Гаррус выразительно посмотрел на адъютанта. Тот сглотнул и вытянулся наизготовку. Гаррус мысленно усмехнулся — небольшая проверка парню не повредит. Посмотрим, как быстро генерал Фаргус окажется в курсе.

Через пару часов, как и обещал, Гаррус покинул штаб, прихватив бокс с собой. Когда они с Карниусом вернулись на квартиру, он открыл стенной сейф и поставил кейс туда. С нижней полки ему знакомо подмигнул потертый кофр с «Богомолом». Подмигнул натурально, и Гаррус, отгоняя наваждение, мотнул головой.

— Надо отдохнуть, — пробормотал он. — Подышать воздухом. Духи знают, что со мной творится...

Конечно, назвать в полной мере освежающим воздух Сур-Кеша было сложно. Когда Гаррус, сжимая в руке стакан с водой, вышел на балкон, его объял влажный кокон из нагретого Пранасом водяного пара, пахучей пыльцы с ближайшей цветущей «стены», какого-то сладковатого дыма, запаха озона. Гаррус облокотился на поручень, выпил одним махом полстакана — жаль,что это был не виски, но виски на голодный желудок свалил бы его с ног, и уставился почти невидящими глазами на здание напротив. Типичный саларианский небоскреб, сложенный текучими, будто обкатанными водой формами, поросшими экзотическими растениями. В окнах поблескивали, отражаясь, разноцветные сполохи холореклам. Вдруг из этой круговерти ярких пятен Гаррус выделил одно — маленькое, угрожающе-алое, нащупывающее путь по полированному поручню. Привычка помогла сработать мгновенно. Гаррус рванулся вбок, а ослепительная молния выстрела, прочертив линию у правого локтя, казалось, пронеслась мимо. Сзади зазвенело стекло. Следующим пунктом было скрыться за бетоном ограждения, но Гаррус не успел — другой заряд ужалил его в левое плечо, ровно туда, где пластины плеча размыкались, чтобы позволить суставу вращаться. Он не чувствовал боли несколько долгих секунд, лишь привычный вкус адреналина стоял в пересохшем горле. Но вскоре боль явилась во всей своей красе, заставив глаза погрузиться в лиловую пелену. «Полоний», — успел подумать Гаррус и, обмякнув, рухнул прямо на битое стекло. Голос Карниуса звучал где-то на границе сознания, Гаррус чувствовал, как его трясут и пытаются поднять, но и эти ощущения медленно таяли. Прежде, чем погрузиться в темноту, он почти ничего не успел подумать.

А потом прозвучал еще один выстрел. И стало окончательно темно.

Часть 7

Первое, что удалось ощутить — холод. Жгучий, сильный, но почему-то только под одной половиной тела. Потом Гаррус услышал мерный писк какого-то монитора, прорвавшийся сквозь тяжелый сон. Он просыпался несколько раз, потом вновь проваливался в небытие и, наконец, с трудом смог открыть глаза. Потолок над ним слепил яркими прямоугольными лампами. Гаррус непроизвольно дернулся и понял, что его руки и ноги куда-то привязаны. Голова от рывка закружилась, на шее выступил пот, и Гаррус обмяк, упав головой на подушку.

— Отмечаю повышение мозговой активности, — услышал он по-салариански беглую речь. — Пациент просыпается.

— Прекрасно, — ответил другой голос, хрипловатый и спокойный, с очевидными субгармониками. Турианец. — Мы на удивление недолго прождали.

— Отличная адаптивность, — согласился саларианец. Гаррус смог рассмотреть расплывчатую худую фигуру прямо возле постели. — Нужно проверить чувствительность.

В руку чуть повыше локтя что-то впилось. Остатки сна слетели моментально, оставив лишь тошнотворное головокружение. Гаррус рефлекторно рванулся в путах и снова рухнул на подушку.

— Что вы делаете? — рявкнул он, и голос звучал даже убедительно. Саларианский врач невозмутимо ответил:

— Вижу, паралич окончательно прошел. Поздравляю вас, господин Вакариан. Оправиться от воздействия нейротоксина класса «С» всего за двое суток — это рекорд! Полагаю, на скорость распада токсичных белков повлияли следовые включения тяжелых металлов в вашей коже и мышцах. Нужно отметить это на будущее.

— Значит, не полоний, — нашел силы улыбнуться Гаррус.

— Нет, — покачал головой врач. — Вероятно, схожие ощущения. Но эффект совершенно другой. Полониевое отравление мы бы не смогли так быстро нейтрализовать.

— Что ж, если все так замечательно, тогда расскажите, где я, и что со мной произошло, — попросил Гаррус. — Вероятно, я уже готов слушать долгие истории.

Саларианский доктор деловито что-то подкрутил в стоявшем рядом инфузомате и кивнул в сторону. Гаррус повернул голову. В кресле у противоположной стены сидел Ридус Данека, нетерпеливо подергивая мандибулами.

— Оставляю вас на вашего сородича, — сказал саларианец. — Доктор Данека, не рекомендую напрягать пациента слишком долго. У вас есть несколько минут.

Дверь за ним неслышно закрылась, моргнув индикатором элемента биоидентификации. Судя по типу запирающего механизма, это была вовсе не бесплатная государственная клиника. Интересно, кто подсуетился?

— Доктор Данека, — усмехнулся Гаррус. — Может, хотя бы вы развяжете меня? — он кивнул на плотные браслеты, охватывавшие запястья. — Иначе я чувствую себя не больным, а заключенным.

— Позже, Вакариан, — покачал головой Данека. — Спад паралича может сопровождаться судорогами, для вашей же безопасности лучше оставаться зафиксированным. Падение с кровати обычно выглядит крайне несуразно. Как вы себя чувствуете?

— Как будто трое суток пил ринкол, — выдавил шутку Гаррус. — Отвратительно. И почему-то левая половина тела кажется брошенной на лед.

— Это последствия отравления, — ответил Данека, сплетая у груди руки в светлых перчатках с вплетениями светящегося волокна. — Прекращение онемения вызывает гиперчувствительность к температуре. Должно пройти через некоторое время.

Гаррус пошевелил плечом. Сустав нехотя повиновался. Похоже, ранение неплохо залатали. Что ж, стоит еще раз отдать должное саларианской медицине. Так здорово его «чинил» только Мордин.

— Это был не стандартный заряд, Вакариан, — сказал Данека, заметив попытку Гарруса двигать рукой. — Физическое повреждение незначительно, токсический эффект принес куда больше проблем. Мы, признаться, с трудом нашли препараты, могущие детоксифицировать декстроаминокислотный организм, и врача, способного справиться с такой манипуляцией. Штаб существенно на вас потратился.

— Полагаю, я должен быть признателен, — произнес Гаррус, возвращаясь на подушку и тяжело дыша.

— С этим позже, — оборвал его Данека. — Вы помните, что произошло?

Гаррус помнил. Даже слишком хорошо. Он мог воспроизвести события с предельной точностью, начиная с момента, когда заметил на поручне балкона снайперскую «метку». Довольно глупо. Сам он давно не использовал оружие с лазерным прицелом. Нет ничего проще — вычислить по яркому лучу снайперскую позицию и разделаться со стрелком.

— Где Карниус? — спросил он. Данека заметно помрачнел.

— Мне жаль, Вакариан. Парню не настолько повезло, как вам. В предназначенных ему зарядах был не яд, а вольфрам. Капрал Карниус скончался этой ночью.

— Проклятье... — выругался Гаррус. Грудь тяжело сдавило. Этот паренек, конечно, не успел стать ему близким настолько, как, к примеру, кто-нибудь из команды «Нормандии», но они провели бок о бок достаточно времени. И какие бы подозрения Гаррус не питал к своему адъютанту, молодого офицера, погибшего глупой смертью в мирное время, было мучительно жаль.

— Он служил Иерархии, Вакариан, — глухо произнес Данека. — Турианцы рождаются, чтобы воевать. И порой гибнут на войне, такова цена доблести. Мы знаем это с детства.

— Все так, — ответил Гаррус. — Да только войны нет уже пару лет. Бедный мальчишка погиб из-за меня. Не удивлюсь, если его родные захотят увидеть мой гребень на фамильном клинке.

— Им представят все должным образом, — сказал Данека. — Сейчас вам стоит беспокоиться не об этом. Мы все знаем, что вам на месте не сидится, Вакариан, но спровоцировать покушение... До такого надо было докатиться, я хочу вам сказать. Кому вы так насолили?

— Ничего, я привык, — мрачно пошутил Гаррус, решив не отвечать на вопрос. — Что вы тут делаете, доктор? Пришли лично проведать? Или это генерал прислал вас за мной понаблюдать?

— Понаблюдать, — усмехнулся Данека, в его черных глазах мелькнул янтарный огонек. — Нет, я за вами не слежу по наущению Фаргуса, если вы об этом. Скажу даже больше — старый солдафон был против того, чтобы я к вам ехал. Считает, что слишком много чести. Но я давал клятву армейского врача, Вакариан. И искренне считаю, что здоровье офицера Иерархии, попавшего в перестрелку на чужой территории — моя забота.

— Я признателен, Данека, — хмыкнул Гаррус. — Почти купил вашу версию. И все же?

— Вы — первый турианец, пострадавший в вооруженном конфликте на Сур-Кеше с времен основания нашего поселения, — пожал плечами Данека. — Примарх взял дело под свой контроль. Можете гордиться.

Гаррус промолчал. Кажется, в последнее время он привлекал внимание Примарха Виктуса до неприличия часто.

— Я должен был дождаться вашего пробуждения, чтобы передать приказ Примарха, — продолжил Данека, убедившись, что Гаррус не будет говорить. — Думаю, ни вы, ни я, ни Примарх не сомневаемся, что совершенное нападение связано с вашими попытками разрешить продовольственные, хм, проблемы. Более того, я лично убежден, что дело в шприцах, которые приволок вам этот саларианский доктор. Всегда говорил, что этим скользким существам нельзя верить.

— Я уже упоминал, что меня с ним свел тот, кому я безоговорочно доверяю, доктор, — оборвал его Гаррус. — Тот... друг наверняка все проверил от и до. Не думаю, что дело в этом.

Данека встал с кресла и подошел к окну палаты, повернулся спиной, заложил руки за спину.

— Дело принимает нехороший оборот, Вакариан, — сказал он, и Гаррус увидел в отражении в стекле его взгляд — напряженный и сосредоточенный. — Командование приняло решение поручить вам лично расследовать этот инцидент.

— Полагаю, это не совсем награда, — усмехнулся Гаррус.

— Вы догадливы.

— Поэтому я все еще жив, доктор. Умею смотреть вглубь.

— Мы не можем жертвовать другими офицерами, пытаясь разобраться в ваших делах, Вакариан. Наше положение на планете и без того слишком шатко. С другой стороны, мы не можем оставить подобное происшествие без ответа. Займитесь этим самостоятельно. Это приказ Примарха. Он будет ждать вашего отчета, — Данека повернулся. — Генерал Фаргус в курсе, не беспокойтесь.

— Спасибо, что зашли, доктор, — сказал Гаррус.

Данека отмахнулся.

— Меня благодарить не за что. Когда выйдете из клиники, скажете «спасибо» вашему соседу Кантусу. Это он нашел вас и вашего адъютанта. Не реши он заскочить с соседским визитом после дежурства, токсин повредил бы вам намного сильнее. Ладно, Вакариан. Я и впрямь здесь у вас засиделся. Два дня без душа и свежей рубашки — это, пожалуй, чересчур. Как подумаю о том, сколько на моей одежде скопилось внутрибольничной флоры, становится страшно, — улыбнулся Данека. Гаррус ответил ему легким кивком. О патологической аккуратности доктора в штабе слагали легенды, иногда — не очень цензурные.

Когда Данека ушел, Гаррус устало прикрыл глаза, но не смог сдержать усмешки. Адриен Виктус, бывалый хитрец. Он все же нашел способ обставить дело таким образом, чтобы это не привело к политическому конфликту. Что взять с непутевого турианца, который сбежал из СБЦ, работал на человеческом корабле и так много совал нос в чужие дела, что спровоцировал покушение на собственную жизнь? Кто вступится за него, если он влезет в мутное и непонятно куда уводящее расследование, чтобы найти своих обидчиков? В случае чего Иерархия просто отмахнется от ответственности. А если след стрелявшего и в самом деле приведет к источнику продовольственных сложностей... что ж, удача, да и только. Виктус отлично понимал, что связь есть. Как и сам Гаррус, конечно же.

Через несколько минут в палату вошла сестра-саларианка и наконец сняла с Гарруса фиксаторы. Он с наслаждением размял запястья и щиколотки, не без радости отмечая, что странная гиперчувствительность в левой половине тела проходит.

— Дайте, пожалуйста, вашу правую руку, господин, — вдруг с нарочитой улыбкой попросила она.

— Зачем? — с недоверием уточнил Гаррус.

— Мне нужно надеть вам трекер, — ответила сестра и показала тонкий браслет с мигающим синим индикатором.

— Кто собирается за мной следить? — опешил Гаррус. — Что это еще за новости?

— Это только для вашей безопасности, господин, — пропела сестра и, не дождавшись, пока Гаррус протянет руку сам, схватила его за кисть и ловко замкнула контакт. Браслет пикнул и засветился красным. — Чтобы вы не покинули больницу раньше времени. Таковы правила.

— Вы боитесь, что я сбегу? — удивленно спросил Гаррус. Сестра закатила глаза и объяснила:

— В Саларианском Союзе существуют регламенты по оказанию медицинской помощи, за исполнением которых тщательно следят. Это помогает обеспечивать наилучшую поддержку пациентам. Ведь если вы не пройдете необходимый курс лечения, вы можете получить осложнения, не так ли? Поэтому вы не имеете права покидать больницу до истечения срока, указанного в регламенте по вашему диагнозу. Если вы попробуете выйти за пределы клиники, охранные роботы будут вынуждены вас усыпить и доставить обратно в палату.

— Духи... — простонал Гаррус, — и сколько дней, если верить вашему регламенту, мне нужно лежать?

— Не меньше недели, — снова неискренне улыбнулась сестра. — Если все будет в порядке, и ваш лечащий врач будет не против — вы отправитесь домой. Это все для вашего же блага, господин. Постарайтесь отдохнуть. Скоро вам принесут обед.

Неделя... Гаррус мысленно выругался. У него не было недели. С каждым днем остатки продовольствия на складах истаивали, а его соплеменники оказывались на шаг ближе к голодной смерти.

— Я хотя бы могу воспользоваться своим инструметроном? — спросил он. Сестра пожала плечами.

— Конечно. Ваши личные вещи в стенном хранилище в палате. Я вам сейчас помогу. Можете поговорить с друзьями. Вдруг кто-то захочет вас навестить? Только сразу вынуждена предупредить — проносить продукты питания у нас строго запрещено. Регламенты предписывают специальную диету, которую нельзя нарушать.

— Да-да, — кивнул Гаррус. — Понимаю, регламенты...

Когда инструметрон оказался у него в руках, он еле дождался, пока сестра досыта напоправляет его подушку и одеяло и уйдет. Видимо, на количество складок на постельном белье тоже влиял какой-нибудь регламент.

Лиара ответила мгновенно.

— Гаррус! — воскликнула она. — Я слышала о том, что случилось! Как ты?

— Вполне прилично, — ответил Гаррус. — Жаль, что саларианские врачи не настолько оптимистичны. Они хотят, чтобы я торчал тут неделю. Нацепили на меня следящее устройство, чтобы не дать выйти за пределы клиники. И тут, — он посмотрел на окно из толстого монолитного стекла, — ничего не открывается. Даже Архангелу не вылететь, — грустно пошутил он.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала Лиара. — Мне нужно закончить кое-какие дела, и я буду у тебя. Пожалуйста, передай мне координаты больницы.

— Готово, — сказал Гаррус, набрав несколько символов. — Буду тебя ждать.

Несколько часов прошло в томительном ожидании. Гаррус дремал, пытался думать — голова пока не до конца подчинялась усилиям воли, и мысли путались, даже пообедал — нейтральной пастой и биодобавками, но все же. Лиара впорхнула в двери палаты, когда Пранас уже начал клониться к вечеру, подкрашивая белоснежные глянцевые бока аппаратуры ярко-рыжим. На ее лице читалось неподдельное беспокойство. Она подскочила к инфузомату, из которого в подключичный катетер лилось что-то ярко-желтое, прочитала надпись на пакете с препаратом и покачала головой.

— Какое сильное обезболивающее. Как ты себя чувствуешь?

— Если бы ты не сказала про обезболивающее, сказал бы, что вполне неплохо, — вздохнул Гаррус. — А теперь даже и не знаю, что ответить.

— Ничего, скоро все будет в порядке, — Лиара присела рядом и взяла Гарруса за руку с браслетом. Ее пальцы были приятно теплыми. — Это и есть больничный трекер?

— Да, — недовольно произнес Гаррус. — Мой маленький электронный тюремщик. С таким не договориться на пару кредитов и пакетик «красного песка». Жаль. Иногда срабатывало.

— А что, у тебя был такой опыт? — усмехнулась Лиара.

— Чего только не увидишь, живя на Омеге, — уклончиво ответил Гаррус. И добавил:

— Я очень рад тебя видеть.

— Я позвонила доктору Чаквас, она постарается вырваться, — сказала Лиара. — В конце концов, официально ты все еще приписан к «Нормандии». Может, удастся тебя забрать.

— Представляю, какая начнется волокита, — усмехнулся Гаррус. — А мне бы побыстрее. Думаю, — он посмотрел на руку, — если мы найдем способ снять эту штуку, все решится само собой.

Лиара покачала головой.

— Ты все еще болен, Гаррус. Ты, конечно, храбришься, пока та наркотическая штука льется в твою вену, но стоит отключить аппаратуру...

— Не бойся, Лиара, — успокоительно произнес Гаррус. — Я буду в порядке. Меня не убил летун Тарака, а уж один-единственный заряд не убьет и подавно. Кстати. Где Глиф? Он мог помочь. У него уже есть опыт вскрытия особо надежно закрытых дверей*.

— Меня попросили оставить его за пределами больницы, чтобы он не создавал интерференции для медицинского оборудования, но... — Лиара с лукавой улыбкой посмотрела на потолок. Что-то заскрипело, зазвенело, потом с потолка отлетела вентиляционная решетка, и дрон, весело кувыркаясь, влетел в палату. Решетка, поднятая с пола импульсом массы, с легкостью вернулась на прежнее место. Лиара стряхнула с руки остаток биотического напряжения.

— Доктор Т’Сони, — заявил Глиф, — в данном строении мной обнаружено семнадцать разнообразных ответвлений от основной вентиляционной шахты, каждое из которых делится еще на...

— Довольно, Глиф, — остановила его Лиара. — Лучше скажи, в каком лифте проще всего спуститься к выходу из клиники, не привлекая внимания персонала?

Дрон подлетел к двери, завертелся около холоэкрана управляющей консоли, и через минуту ответил:

— Элеватор номер шесть — «Д», на 3 часа от этой палаты, спускается к стоянке аэрокаров скорой помощи и закрывается на профилактику на пятнадцать минут, начиная с полуночи. В этот период его невозможно вызвать ни с одного из этажей. Если искусственно сымитировать на пять минут продолжение профилактики, можно спуститься вниз, не вызывая особых подозрений.

Гаррус и Лиара переглянулись. Это было похоже на план.

— Я найду тебе лекарства, — пообещала Лиара. — Поживешь пока у меня.

Гаррус кивнул. Находиться в квартире, где погиб Карниус, пока не хотелось, но нужно было заскочить хотя бы ненадолго — проверить, не пропало ли что-нибудь.

— У вас есть еще три часа и десять минут, доктор Т’Сони, — вмешался Глиф. — Желаете, чтобы я включил веселую музыку?..

...На стоянке было на удивление пусто. Только в дальнем углу кого-то выгружали из белоснежного аэрокара, тревожно иллюминирующего алыми огнями, и врачам неотложной помощи не было никакого дела до тех, кто выскочил из лифта и быстро направился к выходу. Аэрокар Лиары уже ждал там, покачиваясь на гравиволне. Гаррус, тяжело дыша, упал на заднее сидение. Лиара была права — отключение инфузомата с наркотиком почти моментально ухудшило его состояние. Впрочем, ничего чересчур нового для себя он не почувствовал.

— Едем сначала ко мне, — сказал он. — Я должен кое-что забрать.

Дверь в квартиру оказалась опечатанной полицейской голограммой, но на этот случай у Гарруса всегда была при себе универсальная сигнатура доступа. Унести ее когда-то с Цитадели было совсем не сложно, а количество раз, когда она буквально спасала ему жизнь, исчислялось десятками. Многие банды на Омеге любили закрывать свои схроны ворованными полицейскими программами. Гаррус поднес инструметрон к мигающей алой ленте, и она послушно погасла.

В квартире было пугающе тихо. Гаррус выглянул на балкон, глубоко выдохнув. Он видел разбитое стекло, видел две высохшие лужи крови на полу — его и Карниуса. Он примерно помнил, откуда шел свет снайперского лазера и осторожно, едва высунувшись из-за колонны балкона, сделал несколько снимков здания напротив на инструметрон. Потом тщательно обошел всю квартиру, часто останавливаясь, чтобы передохнуть. Когда он вскрывал сейф в спальне, сердце предательски колотилось. Он предполагал, что могли забрать те, кто в него стрелял.

Они не убили его. Просто обезвредили на время. Так обычно поступают только в случае, если нужно что-то быстро и без лишних трудностей забрать.

Что-то действительно ценное.

Почему в Карниуса стреляли на поражение — вопрос другой, и Гаррус собирался тщательно обдумать его чуть позже.

Бокс с сывороткой был на месте. Гаррус с трудом, оперируя пальцами одной руки, открыл замок. Все шприцы были в сохранности — лежали, поблескивая стеклянными боками в своем охлажденном ложе. Кофр с винтовкой тоже лежал там, куда Гаррус его когда-то положил.

— Я ничего не понимаю, — пробормотал он, отнес на кровать бокс и кофр, закрыл сейф и тяжело оперся рукой о стену. Лиара, стоявшая в дверях, вопросительно посмотрела на него.

— Потом, — коротко произнес он.

— Возьми нужные вещи и поехали, — тихо ответила Лиара. — Тебе надо отдохнуть.

— Да... — рассеянно кивнул Гаррус. — Пожалуй.

Он взял немногое. Оружие, сыворотку доктора Солуса, остатки пайков, пару смен одежды, аптечку. Когда аэрокар нес их с Лиарой среди приветливо мигающих огоньков аэротрассы, Гаррус даже задремал — мерное гудение двигателя успокаивало, как звук главной батареи когда-то.

В квартире Лиары он вновь занял уже знакомую гостевую комнату. Пара таблеток обезболивающего еще из запасов доктора Чаквас позволили ему добраться до кровати и мгновенно уснуть.

Он знал, что утром его ждет работа. Работа, которую нельзя отложить ни на минуту.

*имеется в виду дверь капсулы в Архиве Цитадели, в которую Клон запер Шепард и сотоварищи в ДЛС “Цитадель”